Фото Василия КаркавинаВ 1942 году мама 13-летней девчонкой привела Тамару Ефимовну в цех овчинно-шубного завода, который позже знали в Барнауле как овчинно-меховую фабрику. Потом здесь вместе с Тамарой Ефимовной работала младшая сестра Ирина, дочь Татьяна, ее муж, зятья. Целая династия. Был коллектив, были достижения, была гордость за фабрику. На переломе веков предприятие закрылось как не вписавшееся в современные экономические условия. Но вот накануне Дня Победы Тамара Ефимовна Кузнецова получила от Губернатора, Председателя Правительства Алтайского края Александра Карлина подарок, поздравление и благодарность за труд в тяжелейшие для страны годы.
Особый фасон
Овчинно-шубный завод был образован барнаульскими артельщиками на обском берегу в восточной части города летом 1917 года, буквально за несколько месяцев до Октябрьской революции. Через три года предприятие национализировали. На заводе шили шубы. К слову, и знаменитую с середины XIX века «барнаулку» – особый фасон женских и мужских шуб, придуманных в Барнауле. По легенде, «барнаулку» имела даже «первая леди» молодой Страны Советов Надежда Крупская.
Детство
Тамара Ефимовна с мамой, сестрой и бабушкой жила в Городке. Городок – это десяток двухэтажных домов, многие из которых сохранились и по сей день, построенных для работников шубного завода. Перед войной на заводе трудилось более 400 рабочих. Начало войны как начало трагедии в памяти Тамары Ефимовны не сохранилось. Да для 12-летней девчонки это и не было трагедией. Было просто интересно. Все кричали: «Война! Война!..». Буквально за считаные месяцы половина работников завода, практически все мужчины, ушла на фронт. Мама стала уходить на работу все раньше, а приходить – все позже. Вскоре Тамару перевели в школу № 25, потому что их родную, 18-ю школу переоборудовали под госпиталь для раненых. А затем прекратились занятия и в 25-й. Раненых становилось все больше. Для школьников организовали учебу в Городке, а в 1942 году мама привела Тамару на завод.
Горькие ранетки
Ребятишек на заводе жалели. Давали для работы скрой только некрупных изделий. Например, с тяжелыми заготовками для овчинных тулупов и взрослым нелегко было управляться. Работали для Красной Армии, для фронта. Шили полушубки, бекеши, тулупы, борчатки (полушубки особого кроя со сборками по талии) для командного состава, меховые чулки для летчиков, меховые рукавицы.
Тамара Кузнецова: «Сначала я разносила шпульки для швейных машин по цеху. Потом, когда маленько подросла, поставили на крой. Подросла-то я немного, так мне, да и другим девчонкам, подставочки под ноги сделали, чтобы мы за столами могли работать».
Всю продукцию принимал военный представитель. Работали в две смены по 12 часов, с семи до семи. Сменные нормы обычно перевыполнялись. Да и не выполнить их было просто невозможно. На проходной с заводской территории не выпускали, если в пропуске не было отметки начальника цеха, смены, что работник выполнил свою норму.
- Голодно было. Но на заводе работала столовая, и нас кормили. Что такое первое, второе мы не знали. Давали просто похлебку да кусочек хлеба. На территории росли ранетки, маленькие, с ноготок, – показывает Тамара Ефимовна мизинец. – Даже не кислые, а горькие. Так мы их еще зелеными обрывали и съедали. А еще мама после смены напрашивалась в столовую чистить картошку. За это ей давали немного картофельных очистков. И она нам с сестрой и бабушкой дома варила похлебку.
Новая жизнь
В 1945 году уже девушкой Тамара Ефимовна перешла работать на выходную базу при меланжевом комбинате контролером тканей. И День Победы никогда не забудет. Помнит, как бежали босиком на площадь Октября. Это было такое! 9 Мая наступала новая жизнь. Думалось, прямо вот сейчас, с этого самого солнечного жаркого дня все будет по-другому. Но остался голод, хлеб по карточкам. Жуткая нищета, когда, постирав платьице, нужно было ждать, пока оно высохнет, потому что другого не было. Новая жизнь наступала медленно. Но наступала. В конце 1940-х смышленую, окончившую с войной напополам семь классов девушку направили в Москву на курсы товароведов.
- Мы в Бутово жили. За шесть месяцев я всю Москву изъездила и исходила. На некоторых улицах еще противотанковые ежи были не убраны, дома разрушенные стояли. Но такой красивой и огромной мне Москва показалась!
После окончания курсов она вернулась в Барнаул, выходную базу ликвидировали, молодую специалистку перевели на швейную фабрику, что на ВРЗ, а потом судьба вновь вернула ее на овчинно-шубный завод, где 13-летней девчонкой обкраивала она скройки.
Другие времена
Рыночной экономики фабрика не пережила. Не стало госзаказа, а значит, и средств. Витрины магазинов заполонили турецкие дубленки и китайские пуховики. Работникам перестали платить зарплату, начались массовые увольнения. Тамара Ефимовна тогда уже была на пенсии, а вот ее дочери Татьяне шесть лет фабрика не выплачивала долг по зарплате. Когда наконец деньги выплатили, купили на них внуку, который тогда поступал в техникум, компьютер. Внук уже окончил университет. Инженер-программист. Так на излете своего существования «овчинка» вновь сыграла свою роль в судьбе семьи Тамары Ефимовны.
