В свой день рождения заслуженный артист Бурятии и России Николай Мирошниченко был награждён медалью «За заслуги в труде». Больше полувека на театральной сцене, 44 года служения Алтайской драме — имея столь обширную творческую биографию, этому человеку есть что вспомнить о себе и театре. «Вечерний Барнаул» записал рассказ актёра.
Колоссальный опыт
— Несмотря на то, что мама работала в Оперном театре Улан-Удэ, я готовился поступать в хореографическое училище. Признаться, в драмкружок тоже рвался, но не попал — открыть увесистую дверь Дворца пионеров у меня, 10-летнего, так и не хватило силёнок. А однажды к нам в Улан-Удэ приехал хабаровский театр со спектаклем «Король Лир». И я заболел этим материалом, этими страстями, и мечтал сыграть из этой пьесы хоть какую-нибудь роль. Осуществилось это спустя годы, лишь на третьем курсе института. А в 1964 году в наш город приехали специалисты из Новосибирского театрального училища, которые отбирали в учебное заведение талантливых ребят. Взяли 13 человек, из них в Новосибирске сдали экзамен лишь трое. Это и была улан-удэнская группа, из которой до конца доучился я один. Будучи второкурсником, стал играть в новосибирских театрах, в том числе в ТЮЗе, «Красном факеле», зарабатывать. А потом в Новосибирск приехал Московский академический театр им. Маяковского и взял меня с собой на гастроли. За месяц работы я буквально озолотился — участвовал в 24 спектаклях, за каждый из которых платили немало — по 4,5 рубля за спектакль. Но для меня это был ещё и колоссальный опыт. Ведь об этом театре, где работал знаменитый Охлопков, я знал лишь из учебников. А тут сам окунулся в масочный мир, на деле постигал его законы.
Символичная дата
— А потом группу выпускников 1968 года пригласили в Целиноград вместе с нашими дипломными спектаклями. Там я прожил два года — работал в театре драмы, много ездил с труппой по сёлам, за что получил значок «За освоение целинных земель», а главное — познакомился со своей будущей женой Надеждой (Надежда Царинина — актриса Алтайской драмы, заслуженная артистка Бурятии и России. — Прим. ред.). Артисты за глаза прозвали её «коробкой грима» — за то, что ярко красилась. Она вообще очень приметной была, с ней мы вместе играли в спектакле «Четыре близнеца». А в 1970 году я решил вернуться в Улан-Удэ, но теперь уже вместе с Надей.
То, что мы с Надеждой в 1978 году оказались в Барнауле, — это судьба. Мы ехали из Сочи проездом через Новосибирск и решили заглянуть в гости к нашей знакомой — Зинаиде Внуковой, режиссеру алтайского ТЮЗа. Она-то и решила нам показать театр драмы, который не так давно переехал в новое здание. В итоге нас пригласили в труппу, и мы согласились. И вот 7 ноября мы с чемоданами приехали в Барнаул, где нас поселили в гостинице «Центральная». Так день революции оказался для нас символичной датой.
Режиссёрская воля
— В это время в качестве главного режиссёра в театр пришёл Владимир Чертков, которого я считаю человеком, сформировавшим труппу Алтайской драмы. Вообще, с режиссёрами мне везло — Владимир Чертков, Дмитрий Богомазов, Сергей Болдырев, Владимир Золотарь, Олег Пермяков… Убеждён, что с ними напрямую связаны мои актёрские удачи. К примеру, одной из лучших ролей считают роль Тевье-молочника в спектакле Олега Пермякова «Поминальная молитва». Не случайно мою работу сравнивали с легендарными спектаклями столичных театров, в том числе и театра «Ленком». Ведь большое заблуждение полагать, что мы, актёры, сами создаём роли, что мы привносим в них что-то своё. Всё это — заслуга режиссёра. Считаю, что с постановщиком можно спорить, обсуждать роль лишь на протяжении первых десяти дней, когда спектакль только рождается, после — нужно замолчать, подчиниться режиссёрской воле.
Кстати, у меня за плечами тоже есть режиссёрское образование — эту профессию я получил в Алтайском государственном институте культуры в 1980-х годах. Учёба в вузе меня обогатила. Ведь я создавал постановки как до этого, ещё в Улан-Удэ, так и после — к примеру, на сцене филармонии. Приходилось мне и восстанавливать спектакли. Так, в 1987 году нам с Надей посчастливилось открывать малую сцену Алтайской драмы спектаклем «Скамейка», который поставили преподаватели Тамара Сбиранник и Евгений Гозман. А когда постановку на несколько лет сняли из репертуара, я как режиссёр её восстанавливал.
Духов день
— Это только на первый взгляд кажется, что актёрская стезя лёгкая, безоблачная. На самом деле поиск себя в той или иной роли порой может оказаться мучительным, а непонимание с режиссёрами — привести к внутреннему конфликту. Так случилось и в моей жизни, когда разногласия с режиссёром спектакля «Золотая карета» вызвали большие проблемы со здоровьем. После очередного конфликта я уехал на дачу, а когда в электричке возвращался домой, то понял, что невмоготу как-то стало. Так я оказался в реанимации с сердцем. Случилось это в июне 1995 года, прямо на Духов день. На два года мне пришлось позабыть о сцене, жить под присмотром врачей. Но, спасибо директору Юрию Ивановичу Дубенко, который не стал оформлять больничный, а сделал так, будто я продолжаю работать в театре. Даже роли мои никому не отдал, просто приостановил спектакли с моим участием. Теперь я точно знаю, что такое сердечная боль. Она сжимает человека, скрючивает. И когда во время работы над спектаклем «Земля Эльзы» режиссёр посоветовал во время сердечного приступа моего героя развести в стороны руки, распахнуться, я его тут же поправил. Уж мне-то теперь хорошо известно, какую реакцию вызывает боль в сердце.
В ближайшее время Николая Мирошниченко можно увидеть на сцене театра в спектаклях «Интуиция» (10 марта), «Ревизор» (12 марта), «Время женщин» (2 апреля)
