В театре кукол «Сказка» поставили «Чайку» — спектакль с пометкой «18+», несмотря на то, что эта чеховская пьеса включена в школьную программу. Сдаётся, возрастные рамки здесь ни при чём. Просто такой постановки, созданной в редком жанре «театр предмета», барнаульская публика ещё не видела. И, как признались создатели спектакля, они тоже.
Оживление неживого
Автор спектакля — актриса, драматург и режиссер Наталья Слащёва, которая на протяжении многих лет сотрудничает с питерским Karlsson Haus и другими театрами кукол страны. Кстати, барнаульские зрители знакомы с её спектаклем «Муму», который в 2022 году был показан в рамках Всероссийского фестиваля «Зазеркалье» и стал его лауреатом. Для работы над «Чайкой» Наталья Слащёва привлекла свою команду, в которую вошла группа постановщиков из Санкт-Петербурга: художник Виктор Клочко, композитор Пафнутий Кузюкян (участник групп «Ляпис Трубецкой» и «Грезы Пафнутия»), художник по свету Анастасия Пономарёва, а также хореограф из Самары Павел Самохвалов.
— Почему «Чайка»? Потому что это очень жизненная пьеса Чехова, в которой говорится о любви настоящей, сильной, сложной, трагичной, — рассказала режиссёр. — Мне показалось, что в мои 37 лет я стала кое-что понимать в этой теме. Знаю, что в театрах поставлено великое множество «Чаек». Из них больше всего мне запомнились спектакли Юрия Бутусова, Оскараса Коршуноваса, а также постановка Дмитрия Крымова «Костик». Перенося эту историю в пространство театра кукол, я собиралась иметь дело не с куклами как таковыми, которых актеры держат за ниточки или палочки, а больше со светом и воздухом. Ведь даже в драматическом спектакле «Дядя Ваня» Туминаса есть элементы театра кукол. Там актриса Евгения Крегжде «лепит» руками из воздуха некую невидимую куклу — образ дяди Вани, который становится осязаемым, живым.
Кто-то такой подход называет театром предмета, а кто-то — театром фигуративным, предметным, театром объектов или движущихся фигур. В любом случае, работа в этой плоскости сродни чуду, ведь это оживление неживого.
Игра в слова
Размышляя над концепцией спектакля, Наталья Слащёва решила сконцентрироваться на слове, на том, насколько оно весомо для человека. Те же услышанные «да» или «нет», «люблю», «не люблю», «ничтожество», «прости» могут предопределить дальнейшие события в жизни человека. Именно поэтому на сцене вместо декораций и реквизита используются кубы с буквами, которые предстают перед публикой в виде аккуратно сложенной гигантской клавиатуры. И как только с началом спектакля вся эта конструкция разбивается, артисты начинают взаимодействовать с этими кубами, в том числе и складывать из них слова. К примеру, надпись «озеро» или «скамейка» может перенести зрителей в нужную локацию, обыгрываются с помощью букв и имена персонажей. Так, сперва Константин Треплев появляется перед публикой с кубом «Т», из которого постепенно он же складывает слово «театр».
— Конечно, в идеале нам хотелось, чтобы по сцене из кулисы в кулису проезжали целые словосочетания типа «меланхолический вальс» или «продолжительный поцелуй», — пояснила режиссёр. — Но карманы сцены не бесконечны, как и количество актёрских рук, передвигающих эти конструкции. И мы решили отказаться от этих придумок и просто сохранить их в нашей памяти. Пожалуй, самым важным решением спектакля стало сочетание букв «Л», «Ю» и «Б», которые поочередно переставляет Костя (Данил Кочуков) под ногами своей возлюбленной Нины Заречной (Мария Невретдинова). Получилось бесконечное «люблю». Точно такое же, что когда-то выгравировал на кольце, подаренном Лилии Брик, Маяковский, тиражируя по кругу её инициалы.
Кстати, из букв актёры слагают не только слова. К примеру, после первой попытки самоубийства Треплева куб с «О» превращается в его голову, которую заботливо бинтует Аркадина (Ольга Бойкова), а ближе к концу спектакля из перевернутых буквы «Т» и «П» складывается бокал для шампанского. Пожалуй, подобные решения помогают примирить зрителей с чеховским определением «Чайки» как комедии.
Герои и их alter ego
Из-за того, что создатели спектакля решили сконцентрироваться на теме любви, чеховский текст пришлось развернуть именно в эту сторону и отказаться от таких персонажей, как Шамраев, Дорн или Сорин.
— Зато у нас появилась собака, которую в чеховском тексте все хотят успокоить из-за того, что та воет по ночам, — поделилась Наталья Слащёва. — И этот персонаж в исполнении Романа Баталова абсолютно вписался в нашу концепцию. Ведь собака — это всегда воплощение безусловной любви: без оглядки, без упреков и сомнений. Она связывает персонажей между собой и одновременно служит мощным образом. Ведь внутри каждого чеховского героя живёт одинокий воющий пёс.
С классическим театром кукол этот спектакль роднит интересное художественное решение — белые силуэты персонажей, которые словно вырезаны из бумаги. А значит, столь же хрупки, уязвимы и ранимы. Не случайно в спектакле присутствует так много бумаги — её комкают, рвут, бросают, собственно, как и человеческую жизнь. Что касается силуэтов, то эти образы зачастую не совпадают с теми, что воплощают на сцене актёры. Так, alter ego безответно влюблённой в Треплева Маши (Анастасия Шарабарина) — маленькая скукоженная женщина, явно уставшая жить. А вот её супруг, учитель Медведенко (Александр Дирин), раза в два крупнее своего прототипа. Потому что его трагедия пострашней других будет?
Вообще, спектакль «Чайка» в «Сказке» получился очень актёрским, ансамблевым. При этом каждая работа по отдельности — новое прочтение того или иного чеховского образа. К примеру, Ирина Аркадина здесь подтянута, энергична, моложава. Она может быть резкой и хамоватой, способной при случае «включить блондинку». Семен Медведенко здесь выглядит не так уж приземлённо и жалко. Наоборот, своей жертвенной безответной любовью он словно демонстрирует, что в любом положении нужно жить дальше.
Следующий показ спектакля «Чайка» состоится 31 мая в 18:30.
