В течение этой недели в Барнауле гостила полковник Службы внешней разведки России в отставке Людмила Нуйкина. К нам она приехала в связи с открытием памятника своему мужу Виталию Алексеевичу. Супруги много лет проработали в паре на территории почти двух десятков стран, добывая ценную информацию для нашей страны.
Не расслабишься
Для Людмилы Нуйкиной в Барнауле подготовили обширную программу: организовали обзорную экскурсию по городу, познакомили с алтайскими коллегами, показали уникальные экспонаты народного музея истории органов государственной безопасности. Он работает на базе лицея № 52 и не находит аналогов за Уралом. Особенно гостью впечатлила связь активистов музея и родственников Феликса Дзержинского: здесь до сих пор хранятся оригиналы их писем.
– В 1977 году нашей школе было присвоено имя этого знаменитого чекиста, – отметила директор лицея № 52 Татьяна Пономарева. – В годы перестройки оно каким-то образом исчезло из названия, а в прошлом году благодаря сотрудникам Управления ФСБ России по Алтайскому краю вновь возвращено.
После знакомства с историей и традициями лицея, успехами его учеников Людмила Нуйкина пообщалась с ребятами. Она призналась, что о работе в разведке не мечтала — с детства хотела быть врачом. Кстати, стала им и на протяжении нескольких лет помогала малышам появляться на свет в глухом селении. Именно она там установила новые правила, открыв родовую палату. Практику встретили скептически, поскольку привыкли справляться со всем в домашних условиях.
Тяжёлое военное детство, потеря близких, непростые условия труда лучше любой школы подготовили девушку к работе в разведке. Ей оставалось развить врождённые таланты: наблюдательность, аналитичность ума, способности к языкам.
Необычную работу ей предложили после замужества и вслед за супругом Виталием Нуйкиным.
— Когда спросила, что придётся делать, сказали: «Будем посвящать во всё постепенно», – вспоминает Людмила Ивановна. — Это правильно. Если бы сразу сказали, чем должна буду заниматься, испугалась бы. Готовились к этой работе семь лет. Первым делом пришлось учить язык — мы должны были говорить, как граждане страны, документы которой имели на руках. Для нас русский язык стал врагом номер один. В чужой стране мы к нему не обращались. Никогда. И находясь дома вдвоём, и на прогулках — всюду говорили только на языке нашей легенды. Если вдруг нужно было что-то, уходили на дикий берег океана, где шумит ветер, бьёт прибой, и тоже не использовали русских слов.
Этого было мало. Нужно было и жить, как всё вокруг: носить правильную одежду, знать и грамотно применять местный этикет, есть правильную еду.
— Признаюсь, согрешила: дважды варила борщ, — делится разведчица. — Но это было не страшно, поскольку под нами располагался китайский ресторанчик. Его ароматы скрыли все улики. Скучали по своему, родному: пельменям, картошечке с селёдкой. Если что-то себе позволяли, то готовили очень мало и сразу съедали. Полностью расслабляться было нельзя.
Домой
Людмилу Нуйкину рассекретили несколько лет назад. Но даже сейчас она не может говорить обо всем, хотя готова рассказать о многом.
— Когда нас отправляли в другую страну, ставили задачу зацепиться, для чего мы искали там работу, — говорит Людмила Ивановна. – Пришлось много попутешествовать по необходимости. Вдвоём всегда работать легче — можно следить друг за другом. Например, мой муж был очень увлечённым человеком и, если что-то интересное рассказывал, мог забыть обо всём. Я всегда была рядом. Ещё иногда у нас проскакивало русское «да», что очень неприятно.
Людмиле Нуйкиной было крайне трудно уезжать из страны, оставляя старшего сына. Тосковала, переживала, что не рядом, иногда была на грани срыва, возмущаясь, почему именно она должна проходить этот путь. Рядом всегда оказывался Виталий Алексеевич, который умел найти нужные слова.
За границей родился второй сын. До четырёх лет он говорил только на английском, а по прибытии на Родину родителей объявил его своим врагом и всячески пытался искоренить. Хотел быть как все, а не «американским шпионом» — так его обзывали дети во дворе.
— Младший сын всё просился домой, туда, где он родился, — продолжает Людмила Нуйкина. — А мы мечтали остаться в своей стране, лучше нашей нигде нет. Это точно. Даже берёзок таких, как здесь, не найти. Да, есть красивые берёзовые леса, например, во Франции. Но они всё равно другие, чужие. Нам всегда хотелось домой, хотя на нашей работе так нехорошо было об этом думать. Я очень боялась, что умру за границей, и просила мужа увезти мой прах на Родину.
Вернувшись, долго не могли войти в свою колею. Наверстывали упущенное во всём: искусстве, привычках, быте, снова учились говорить.
— Для меня это был очень трудный процесс, — признаётся разведчица. — Я всё понимала, а сказать не могла. Приехала сюда и стала рассказывать встречающим в машине о своих приключениях. Они слушают, улыбаются. Когда добрались до дома, один товарищ сказал: «Все, Людмила Ивановна, ты дома, забывай этот свой язык и давай переходи на русский». А я сижу и не могу сообразить, на каком же я с ними до этого говорила.
О своей судьбе Людмила Нуйкина рассказала также волонтёрам и студентам исторического факультета педуниверситета.
— Это уникальная возможность приобщиться к части истории, о которой я, будучи студенткой, не могла даже мечтать, — подчеркнула ректор АлтГПУ Ирина Лазаренко. — Для будущих учителей особенно важны историческая память, факты и их интерпретация, рассуждения по поводу каждого из них. То, как они будут рассказывать об этом детям, с какими чувствами и эмоциями, во многом определит их историческое и гражданское сознание.
Во время визита в лицей № 52 Людмила Нуйкина передала в фонды музея документальную книгу «Легально о нелегальном», спецзнак, выпущенный к 100-летию нелегальной разведки, и плакат, посвящённый жизни и работе семьи разведчиков.
