Геннадию Кузнецову Афганистан дал закалку на всю жизнь

Со дня вывода советских войск из Афганистана 15 февраля исполняется 30 лет. Начальник отделения пропаганды безопасности дорожного движения Госавтоинспекции города Барнаула Геннадий Кузнецов служил в Афганистане в 1987- 1989 годах.

Среди глиняных заборов

Маршрут в горячую точку не стал для Геннадия Кузнецова сюрпризом. Его юношеской мечтой были Воздушно-десантные войска. Ради них он несколько лет ходил в ВПК «Десантник». А больше половины десантников направляли в Афганистан. Но перспектива попасть на войну не испугала.

После подготовки в ферганской учебке Геннадия и других новобранцев отправили в Кабул и определили в 317-й парашютно-десантный полк, а затем перебросили в Кандагар.

- Когда прилетели в Афганистан, ощущение было такое, будто очутился в Средневековье, как в фильмах его показывают, – делится впечатлениями Геннадий. – Кабул походил на большую деревню. Стоят старые глинобитные лачужки, кругом тянутся глиняные заборы. Никаких современных магазинов нет, везде какие-то клетушечки стоят, где прямо на полу идет торговля. Женщины по улицам ходят в паранджах. Люди в поношенной одежде. Хотя иногда встречаются и очень богатые. Расслоение огромное.

Застава

В Афганистане вокруг городов и важных военных объектов выставляли заставы, чтобы не давать моджахедам устраивать диверсии, а при необходимости отбивать их нападения. Подразделение Геннадия Кузнецова охраняло базу спецназа у небольшого села Шахджой. А в 1988 году, когда начался первый этап вывода войск, его перебросили на охрану Кабула.

Закалку молодым бойцам пришлось пройти жесткую, и не только из-за обстрелов моджахедами, но и из-за экстремального климата и быта. Кабульская база находилась на скале на высоте три тысячи метров над уровнем моря. Днем стоит палящая жара – 45 градусов и выше. Ночью холод. Зимой в горах лежит снег по пояс. А весной солдат чуть не смыло со скалы вместе с казармами потоком дождевой воды.

- Под Кандагаром мы вообще не знали, что такое электричество. У нас керосиновые лампы были. Воду носили в резиновых чулках от общевойскового защитного комплекта, стирали одежду в тазах, бочках. В Кабуле уже бензиновый генератор нам выдали, – рассказывает Геннадий. – Мы его вечером заведем – у нас свет есть, даже телевизор смотрели. Транслировались передачи на русском языке из Союза, но с афганской цензурой и с их титрами. Например, показывают «Укрощение строптивого» с Адриано Челентано. Доходит до какой-нибудь сцены, даже с обычным поцелуем, так экран сразу темным становится. Афганцам запрещено ведь такое смотреть.

Если под Шахджоем обстрелы случались относительно редко, под Кабулом стало гораздо жарче. Моджахеды периодически обстреливали город реактивными снарядами, палили по десантникам с окрестных гор.

- У нас порядок действий уже был отработан, у каждого свой пост на заставе, каждый знал что делать. Поскольку я был минометчиком, то бежал сразу к орудию. Все окрестные горы были заранее хорошо пристреляны, можно было с одного-двух выстрелов попасть в цель.

Вертолет в ущелье

Самым трагическим эпизодом почти двухгодичной службы Геннадия в Афганистане стала гибель экипажа боевого вертолета.

- Продукты нам на заставу забрасывали по воздуху. В тот день шла разгрузка Ми-8, а четверка Ми-24 совершала боевой облет местности. И в этот момент с соседнего хребта «духи» выпустили ракету «Стингер». Подбили один вертолет, он упал в ущелье. Нас подняли по боевой тревоге, организовали группу спасения. В считаные минуты мы спустились в ущелье. Но в живых там никого не осталось. Вертолет разлетелся на куски. Мы нашли только обломки и обгоревшие тела. Когда собрали останки и погрузили на спустившийся в ущелье вертолет, моджахеды устроили обстрел. Выпустили заряд по второму вертолету, но не попали. Их самих не было видно – слишком большое расстояние, к тому же они хорошо маскируются. Мы тоже начали палить в ответ по скале. Через какое-то время прилетела эскадрилья вертолетов и стала утюжить склоны, мстить за своих погибших товарищей.

В Афганистане ни на секунду нельзя было забывать, что находишься на войне. Любая неосторожность могла стоить жизни.

- Одно время завелся у «духов» снайпер. Сидел на горе и периодически попугивал, стрелял по нам. А у нас был выносной пост на скале, на 800 метров выше основной заставы, где один взвод нес службу. Однажды я поднимаюсь в гору, несу продовольствие. Вдруг рядом со мной кусочек скалы ни с того ни с сего откололся со звоном. Я вначале не понял ничего, потом только сообразил, что кто-то стреляет по мне с дальнего расстояния. Выстрела не слышно. Я залег, спрятался за камнем, потом мелкими перебежками добрался до заставы. Обошлось.

Школа жизни

Срок службы Геннадия заканчивался в мае 1989-го, но из Афганистана подразделение вывели пораньше, в феврале. Дослуживал в Белоруссии, в Витебске. Что почувствовал уже бывалый солдат, когда самолет пересек границу Советского Союза? Облегчение?

- Конечно, облегчение. Хотелось вернуться домой. Я за родителей волновался. Не представляю, как все это время мать и отец переживали. По телевизору уже передавали в то время, что в Афганистане что-то взорвали, кого-то задержали, перестрелка случилась. Мама говорит, что, как только начинались новости, она телевизор сразу выключала. Но не сожалею, что попал в Афганистан. Это школа жизни, она многому нас научила. Конечно, и климат жесткий, и бытовые условия. Но зато воспитал в себе силу воли. Потом не раз она меня выручала. Я Афганистан вспоминаю без боли. Сейчас все помню ясно, как тогда. Стоят афганские картины перед глазами. Охота туда вернуться, побывать в местах, где заставы стояли, найти свой след. Интересная служба была.

Геннадий Кузнецов: «Если нам нужно было что-то купить, то мы давали деньги водовозу, который доставлял воду на заставу под охраной и по пути заезжал в местные магазины. Заказывали ему шелковые платки и женскую парфюмерию – хорошую, недорогую, какой в Союзе не было. Закупали ее в подарок для родных и подруг».