Со словом «Спичка» у более или менее коренных барнаульцев что-нибудь обязательно связано: или на экскурсии бывали, или просто мимо проходили или, как у меня, например, память сохранила семейную историю.
.jpg)
Сибирский характер
Моя мама Клавдия, деревенская девчонка, после войны приехала из Речкуново в Барнаул искать работу и, увидев на заборе Спичечной фабрики объявление о том, что требуются корнечистки (чистильщики корнеплодов), зашла в кабинет директора. Увидев маленькую, худенькую девчушку в платочке, повязанном на деревенский манер под подбородком, директор тут же отказал ей: «Иди, девочка, нету места!». Но мама моя была не лыком шита, с крепкой сибирской закалкой, она еще два раза заходила в кабинет и говорила: «Ну, как же нет места, если вот, написано: «Требуется корнечистка».
В итоге суровый директор сдался, позвал старшую, та повязала маме платочек на голове «на городской манер» — узлом сзади, и так началась мамина карьера. Думаю, они не пожалели — более честного и добросовестного человека, чем моя мама, я не знаю.
Вот такая моя личная история, связанная со «Спичкой», и всегда, когда я попадаю на её территорию, пытаюсь представить как текла жизнь здесь, в самом сердце города.
Журналисты у горнила
В этот раз мне посчастливилось снова побывать на «Спичке» в рамках проекта «Журналист меняет профессию», который проходит уже в двенадцатый раз и позволяет пишущей интеллигенции самим прикоснуться к многим рабочим профессиям, и подогреть интерес других людей, особенно молодежи, к труду в самых разных сферах деятельности: от гипсокартонщика до фотографа и ювелира.
На «Спичку» журналистов позвали, чтобы посмотреть на работу мастеров своего дела — кузнецов, настоящих сибирских мужиков, которые не боятся огня и металла, в чьих руках рождаются шедевры художественной ковки. На территории «Спички» уже около пятнадцати лет находится кузница, где работают два Андрея: Чаплыгин и Шахов. У каждого из них своя история.
«Не силой, а терпением»
Андрей Чаплыгин — старший кузнец, раньше работал на стройке, перепробовал разные специальности, и однажды случайно попал в подручные к Александру Балыкину — единственному в крае человеку, который закончил, тогда ещё в Ленинграде, Мухинское училище (сейчас это Санкт-Петербургская Академия им. Л. А. Штиглица) по специальности «художественная ковка».
— Кузня была в гараже, прямо в яме, и я сверху укрывал яму фуфайками, чтобы сохранить тепло, и в небольшое отверстие наблюдал за работой мастера, — делится Андрей Чаплыгин. — Он как-то заметил меня и весело спросил: «Что? Подглядываешь?». С этого всё и началось. Я тогда дал ему прозвище Сенсей, так оно за ним и закрепилось, — делится воспоминаниями Андрей.
Сейчас Сенсею уже под семьдесят, но он продолжает работать. Он — невысокий жилистый крепыш, а многие люди думают, что кузнец — это обязательно могучий великан. Отнюдь нет, не надо путать кузнеца с молотобойцем.
«В нашей работе главное не сила, а терпение и выносливость, потому что приходится делать много однообразных движений, одинаковых деталей, элементов двадцать–тридцать за день, а это не каждый выдерживает», — рассказывает он.
Последователей этого дела пока у мастеров нет.
«Молодёжь ещё лет пять назад приходила, но они даже не могут согнуть по рисунку пруток или повторить рисунок», — сетует он.
А вот одна девушка, которая была некоторое время в подмастерьях у кузнецов, запомнилась. У неё неплохо получалось, отчаянная такая, сейчас она на СВО.
От Толкина до бизнес-плана
Второй Андрей — Шахов — познакомился с кузнецами пятнадцать лет назад на дне города и с тех пор стал потихоньку приобщаться к делу. Практикуется как доспешник-вооружейник, а, в основном, в кузне изготавливают ножи, топоры, мангальные наборы, ворота, заборы, оградки, решетки, перила, садовую мебель и многое другое.
«Моя бабушка была историком и в детстве рассказывала мне про город, про его интересные места, поэтому территория меде-сереброплавильного завода меня всегда притягивала. Кроме того, я любил работать руками. Пришёл сюда, потому что увлекся исторической реконструкцией и нужно было делать что-то самому из доспехов, из вооружения», — делится он.
Как у большинства мальчишек, у Андрея, всё началось с увлечения Толкином, толкинизмом. Кто-то из тех ребят так и остался в ролевых играх, а кто-то, в их числе и Андрей, пошли дальше в более серьезные направления. Сначала мечи, кинжалы делались из подручных материалов, костюмы шились из маминых занавесок, а потом начались поиски информации: в интернете, библиотеках, из устных источников. Соответственно, для изготовления одежды брали только натуральные материалы: лён, шерсть, сукно, применяли только ручные швы, использовали соответствующие нитки — все исторические составляющие делались по канонам, как положено. И оружие требовалось близкое к оригиналам.
В конце концов, встал вопрос: зачем отдавать кому-то деньги, если можно научиться делать самому?
Работу в кузне Андрей Шахов всегда совмещал с основной работой тренером по бодибилдингу, пауэрлифтингу и фитнесу. Сейчас он собирается серьёзно заниматься металлом, уже зарегистрировал собственную фирму и дописывает бизнес-план, ищет инвестора и соинвесторов и планирует открыть полноценный цех по металлообработке с полным циклом.
Меч, с которым можно работать в бугуртах (это рыцарский турнир) стоит сейчас примерно пятнадцать тысяч. Самый интересный меч, который сделал Андрей Чаплыгин — это фантастический Меч Саб Зиро. Он светится холодным светом — внутри у него установлен светодиод.
Справка
Акция «Журналист меняет профессию» прошла при поддержке Союза журналистов Алтайского края.
