Алтайская общественная организация адаптации и социализации бывших осуждённых «Рубикон» получила премию Международной благотворительной организации «Справедливая помощь доктора Лизы». Её вручили руководителю «Рубикона» Алику Гельфенбайну.
Достойная работа
«Рубикон» был выдвинут на премию в номинации «Рука помощи», представителей организации ещё летом пригласили на конференцию. Там Алик Гельфенбайн представил проект.
Помощью осуждённым «Рубикон» официально занимается с 2013 года, по факту же организация появилась ещё лет за пять до этого. За это время общественники выиграли четыре президентских и один губернаторский гранты, благодаря одному из них в течение последнего года и реализовывали новый проект «Вместе мы справимся». Сам Гельфенбайн называет его межведомственным, так как в работе, помимо «Рубикона», принимает участие соцзащита, Министерство здравоохранения, психологи УФСИН и другие официальные службы и организации. Задача общая — помочь тем, кто освободился, встать на путь истинный и не допустить возвращения обратно. Показатели хорошие — из 78 человек, которых «вели» в этот период в рамках проекта, только трое допустили рецидив. В итоге организаторы «Справедливой помощи доктора Лизы» решили, что эта работа достойна того, чтобы быть отмеченной.
Рука помощи
Алику Гельфенбайну 41 год. У него строительный бизнес, семья. А в прошлом — три судимости и в сумме десять лет в колониях. Первый раз сел в 2001-м в 18 лет за драку. Как он сам говорит, вступился за девушку, на него написали заявление, получил год. Вышел, пытался устроиться на работу, но, как узнавали, что судим, отказывали. Помыкался там-сям, алкоголь, снова драка — очередной срок. Через несколько лет история повторилась.
— В какой-то момент я уже смирился, думал, будет, как в кино: «Украл, выпил — в тюрьму». Только в моём случае не украл, а дрался, — рассказывает Алик.
Когда вышел в третий раз, ему помогли люди с похожей судьбой, но они нашли в себе силы её изменить и не хотели возвращаться к прежней жизни. Помогли с жильём, с работой. Позже и сам Алик решил заниматься тем же.
В «Рубиконе» официально трудоустроено восемь человек, которым помогают десятка два волонтёров. Среди сотрудников в основном те, кто либо сам был судим, либо так или иначе с этим миром пересекался. Помимо этого у «Рубикона» много партнёров, коммерческих и общественных организаций, помогающих и делами, и деньгами.
— Говорю всем, с кем бы ни общался: если мы не начнём заниматься освободившимися, со временем они начнут заниматься нами, — объясняет Гельфенбайн.
Вернуть в жизнь
Подготовка к выходу на свободу начинается ещё в колонии, за полгода до конца срока осуждённый зачисляется в так называемую школу освобождения. Там с ним беседуют на различные темы, готовят к тому, что его ждёт на свободе.
— Быт в колониях устроен так, что за человека всё решено: чем заниматься, когда и что есть, идти в баню, что надевать. И он отвыкает принимать решения самостоятельно. Со мной такое было уже после первого небольшого срока. А если провести там 5–10 лет? К тому же и мир за это время серьёзно меняется. Когда я сел первый раз, люди пользовались пейджерами. Вышел в третий раз — у всех смартфоны, — рассказывает Алик.
Вот и рассказывают заключённому обо всём, начиная от бытовых вещей и заканчивая вопросами финансовой грамотности. Тем, кому нужно, помогают наладить взаимоотношения с родственниками, подключают медиаторов. Когда заключённый освобождается, дают одежду, при необходимости покупают билет до дома. Ну а дальше по ситуации. Одним больше ничего и не требуется, рядом оказываются родные, которые оказывают поддержку. Другим нужно плотное сопровождение — помощь в бытовых вопросах, трудоустройстве, знакомстве с современными технологиями. С теми же «Госуслугами», через которые сейчас оформляется большинство документов, многие освободившиеся вообще не сталкивались. Многим помогают с работой — Гельфенбайн устраивает освободившихся в свою организацию, не отказывают и партнёры «Рубикона». Кому негде жить — заселяют в своего рода общежитие.
— Недавно купили здание в 1000 «квадратов», после ремонта превратим его в общежитие. А пока для проживания у нас есть частный дом. Его нам подарил один из проходивших реабилитацию. Ему он достался в наследство от бабушки, и он решил, что нам дом нужнее, чтобы помогли не только ему, но и другим, — рассказывает Алик.
Кстати, помогают в «Рубиконе» не только бывшим осуждённым, но и людям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации.
Осознать вину
Как говорит Гельфенбайн, принцип у «Рубикона» простой — дать удочку, а не рыбу, то есть создать условия для нормальной жизни, но не делать за человека абсолютно всё. При этом насильно свои услуги «Рубикон» никому не навязывает, получение поддержки — дело добровольное.
— Очень многим ничего не нужно, максимум — одежда. Особенно это характерно для первоходок с небольшими сроками, думают, что они легко перейдут от одной жизни к другой. К сожалению, с ними потом нередко встречаюсь ещё раз в колониях для рецидивистов, — рассказывает Алик.
Понимание того, что без поддержки сложно, появляется уже у осуждённых «с опытом». Но, как считает руководитель «Рубикона», для возвращения к нормальной жизни ещё важно осознать последствия своего поступка, который привёл за решётку, — не только для себя, но и для родных, для потерпевших.
— Если этого нет, человек ещё раз что-то совершит, мол, судьба такая, — рассказывает Алик.
Но положительных историй, как говорит Гельфенбайн, всё же больше. Один из его сотрудников вернулся к обычной жизни после 20 лет отсидки — три с половиной года на свободе, всё стабильно, как поясняет Алик. Другой его подопечный нормально работает после 17 лет колонии, есть девушка, которая после освобождения стала мерчендайзером.
— Кто-то со временем открывает свои общественные организации или начинает свое дело, — говорит Гельфенбайн. — Пристально мы ведём человека максимум год, в среднем же на нашем попечении он находится полгода.
