В Алтайском краевом театре драмы стартовал второй сезон просветительского проекта «Театр у школьной доски», цель которого — познакомить зрителей с режиссёрским видением материала, готовящегося к постановке. На этот раз автор проекта — главреж театра Артём Терёхин поразмышлял о Чехове, вернее, о том, почему некоторые театральные режиссёры боятся браться за его знаменитые пьесы.
Эхо взрыва
Разговор о Чехове Артём Терёхин завёл не случайно. Дело в том, что уже предстоящей весной режиссёр планирует поставить на сцене Алтайской драмы спектакль «Три сестры».
— Из всех писателей мировой литературы больше всего режиссёры боятся Чехова, — прокомментировал он. — Потому что он способен любого поставить в тупик, а то и вызвать экзистенциальный кризис. Не случайно когда-то его сочинения произвели эффект разорвавшейся бомбы. Так, в Англии в 1911 году, где впервые сыграли Чехова, известный режиссёр и драматург Бернард Шоу произнес: «Кажется, мне нужно порвать все мои пьесы и начать писать заново!». И эхо этого взрыва докатилось до нас. Его импульс не ослаб, а, может быть, даже усилился.
На обращённый в зал вопрос «За что мы любим Чехова?» можно было услышать самые разные ответы: за внимание к каждому персонажу, за интеллигентность, психологизм. При этом чеховские произведения практически невозможно пересказать. Автор словно намеренно убирает из текста начало и конец, и выводит на сцену героев, которые говорят вовсе не то, что думают и чувствуют.
— Помню, как во время учебы в ГИТИСе я спросил Леонида Хейфеца, который раз тридцать ставил Чехова: «Что бы вы сказали молодому режиссёру, который берётся за чеховский текст?», — делится Артём Терёхин. — Тот ответил: «Не берись!». Ведь как на сцене передать то, что Чехову вовсе не важно, что говорят герои, ему важней то, что они не договаривают. И чем больше начинаешь разбираться в словах, тем больше понимаешь, что они не нужны. Намного ценней — его паузы-пули, в которых и кроется настоящая чеховская драматургия.
Молчание души
По словам Артёма Терёхина, работая с текстами Чехова, ощущаешь себя погруженным в лаву. И нужно либо выбираться из неё, либо смиряться с ней и вырабатывать свою систему существования в этом потоке. Всё, чему тебя до этого учили, здесь работать перестаёт.
— Почему «Три сестры»? Потому что у этой истории, как и у «Гамлета», есть своё время, — считает главреж Алтайской драмы. — К примеру, сейчас не время «Гамлета», которого, кстати, часто сравнивают с чеховской «Чайкой». До «Дяди Вани» я не дорос, а «Три сестры» — вроде как про сейчас, ведь в этой пьесе есть три взгляда на одну и ту же проблему, три разных способа страдать.
Как говорит Артём Терёхин, «Три сестры» — его первый серьёзный заход на территорию Чехова. И здесь режиссёру нравится неизвестность. Ведь он убеждён: если во время работы над спектаклем всё легко даётся, значит, ты пошёл по проторенной дорожке. Недаром говорили мудрецы: только в пустоте рождается что-то новое.
— Если Толстой, как и вся русская литература, — про боль души, то Чехов — про молчание души, — считает Артём Терёхин. — Про невозможность сказать. Поэтому для автора и важно то, что его персонажи недоговаривают.
Интересно и то, что Чехов — легко интерпретируемый автор. Довольно смело с ним обошлись такие режиссёры, как Владимир Мерзоев, Юрий Бутусов, Дмитрий Крымов. И Чехов этому легко поддаётся, потому что он сам когда-то сломал систему. И он явно хочет, чтобы с его текстами обходились точно так же, он словно приглашает к эксперименту и каждому поколению открывает что-то своё.
Фото с обложки: artshots.ru
Акцент
Следующая встреча в рамках проекта «Театр у школьной доски» состоится 1 ноября в 18:30 на экспериментальной сцене Алтайской драмы (ул. Молодёжная, 15).
