Пётр Пупынин с курсантами ВПК «Ярослав»: «Будущий солдат должен быть готов к любой ситуации».
Фото Андрея Чурилова
Фото Андрея Чурилова
За две недели до штурма
После окончания школы младших командиров ВДВ Пётр Пупынин получил звание сержанта и отправился служить в Ферганскую дивизию. С сентября 1979 года здесь начались постоянные тревоги, бойцы жили в казармах в боевой готовности.
- 14 декабря 1979 года наша разведрота вылетела в Баграм одним рейсом с командиром полка полковником Сердюковым, – вспоминает Пётр Афанасьевич. – Он проверил у каждого солдата подсумки и магазины, покачал головой, дескать, дети, которые не понимают, что впереди не игра в войнушку. Командиры нам говорили, что президент Амин вел переговоры с ЦРУ, и у СССР возникли опасения, что американцы устроят здесь свои военные базы. К слову, в полку с нами какое-то время жил будущий президент – Бабрак Кармаль, которого бойцы звали просто Коля Бобров, и он сам стирал в тазике свое белье.
Разведроте предстояли захват и контроль над вторым по значимости объектом страны – телерадиоцентром. Охранялось восьмиэтажное здание серьезно: танковый батальон, казармы, на каждом этаже внутренний караул, во дворе ГАЗ-69 российского производства с рациями. Расположение казармы было неудачным, напротив находились многочисленные иностранные посольства, и ни один выстрел в ту сторону не должен был улететь. Казармы у афганцев были окружены глиняными дувалами высотой не менее четырех метров, и разведчикам предстояло научиться забираться на них без лестниц.
- Чтобы не привлекать внимание, мы спустили воду из бассейна русского посольства глубиной пять метров и ежедневно репетировали подъем, – говорит Пётр Афанасьевич. – Руки, лицо, колени – в кровь, ногти сорваны. Строили пирамиду из человеческих тел, первый, кто забрался на стену, спускал вниз ремень от автомата и поднимал остальных. Сколько раз за день эта пирамида падала, не сосчитать.
Час икс
Штурма телецентра афганцы не ждали, но сопротивление оказывали яростное.
- Во внутреннем дворе я увидел будку часового и торчавший из двери автомат, горела легковушка, и на меня с товарищем пер танк. У нас была «муха», стрелять, толком не прицелившись, нельзя: от рикошета снаряд мог улететь в сторону посольств. Дождались, пока оказались в мертвой зоне, но танк пальнуть успел, осколками посекло спину и верхнюю часть ноги. Боли не почувствовал, потому что в это время отбирал автомат у часового, – вспоминает Пётр Афанасьевич. – Смешно, ей-богу, отобрал оружие и не знаю, что сказать. Сдавайся? Так не поймет же. Когда вел пленного, навстречу попался еще один афганец, ополоумевший со страху, с раной в боку. Показал руками, чтоб зажал рану и повел обоих к зданию. Кругом стрельба, в казарме окон нет, только под крышей прорезаны дыры для притока воздуха. Поверху бегают наши бойцы, я давай кричать и слышу в ответ: «Кто-то внизу орет, давайте гранату пульнем». Я замолчал, услышал за углом нашу речь и вывел пленных. Парни посмотрели спину, сказали, что жить буду, осколочные ранения не очень глубокие. И мы пошли зачищать здание, к утру управились. К слову, ребята потом рассказали, что на крышу казармы буквально взлетели, она на метр оказалась ниже, чем бассейн, в котором мы тренировались. Потерь в нашей роте за этот бой не было.
Помнить все
С весны 1980 года 345-й полк не выходил из боевых действий.
- Выявить душманов было сложно, – говорит старшина запаса. – Утром он дехканин, гонит ослика в горы на пастбище. А там автомат прикопан, пострелял в нас и назад. Даже если находили синяк на предплечье от приклада или мозоль на пальце от спускового крючка, доказать ничего не могли. В моем взводе два человека погибли за год – москвич Саша Новиков и новосибирец Женя Заикин. Пока жив, буду помнить этих пацанов.
Пётр Афанасьевич сопровождал колонны с грузами, участвовал в зачистках, выносил с поля боя раненых.
- Мой отец, участник Великой Отечественной войны, говорил: «Сын, в бою не прячь голову, береги задницу. Её расстреляют, и ты погиб, а если голову не спрячешь, увидишь противника и сможешь отстреляться». И когда нас однажды серьезно зажали, а я уткнулся лицом в землю, вспомнил эти слова и стал отстреливаться. Впереди река метров 10 шириной, и до нее метров 30, побежал по камням, а вокруг фонтанчики пляшут от пуль. Никого тогда не задело, помогли бойцам второго батальона вынести раненого командира на плащ-палатке. А еще помню, как в одном из кишлаков в сарае с курами увидел пятисоткилограммовую бомбу. Как они ее принесли? Машины не ходят, ишак столько не увезет…
Командир командиров
После войны Пётр Пупынин недолго выбирал между мечтой о строительной специальности и любовью к спорту – поступил в пединститут. Пошел работать в школу № 51 преподавателем начального военного обучения и сразу организовал клуб допризывной подготовки молодежи. Его выпускники поступали в военные училища, многие успели пройти войну в Афганистане, Чечне и вернуться живыми. Пять лет Пётр Афанасьевич был директором школы, позже работал в администрации Ленинского района председателем комитета по образованию, потом перешел в систему профобразования. 13 лет руководил ПУ № 35, два года назад возглавил Барнаульский лицей железнодорожного транспорта.
- В лицее создан военно-патриотический клуб «Ярослав», ребята которого по результатам соревнований занимают призовые места, проводим много мероприятий, в том числе для членов семей погибших защитников Отечества, – говорит Пётр Пупынин. – Часто заходят в гости мои бывшие выпускники. На днях был Яков Резанцев, месяц назад назначенный командующим 41-й общевойсковой армией Центрального военного округа, дислоцированной в Сибири.
Штурм дворца председателя Революционного совета Афганистана Хафизуллы Амина 27 декабря 1979 года послужил началом ввода ограниченного контингента советских войск. Вся спецоперация заняла чуть более часа. За ее проведение награждено порядка 700 сотрудников КГБ и Минобороны СССР, в том числе медалью «За боевые заслуги» сержант Пётр Пупынин.
