Ветеран органов безопасности, полковник запаса Виктор Коростелёв в Афганистане был чуть больше года. Недолго, но, как он сам говорит, домой вернулся другим человеком.
Работа по профилю
Виктор Коростелёв родом из села Вылково Тюменцевского района. После школы поступил в Томское высшее военное командное училище связи, окончил его накануне ввода советских войск в Афганистан — в 1979-м. Ну а молодой офицер по распределению отправился в Прибалтийский военный округ, начинал командиром взвода, был инженером радиоцентра. А потом пошёл на службу в КГБ, отучился в Новосибирске и вернулся оттуда в Эстонию оперуполномоченным особого отдела в дивизию ПВО. Там ему вскоре и поступило предложение поехать в Афганистан.
— В нашем особом отделе в основном работали возрастные сотрудники. Молодых двое — у одного семья, ребёнок только родился. И я — холостой. Как раз начались командировки в Афганистан, я понимал, что если и в наш отдел придёт разнарядка, то поеду туда я, — вспоминает Виктор Николаевич. — Так что удивления это не вызвало. Начальник отдела спросил: «Готов?». Ответил утвердительно, хотя, что скрывать, страх в душе был.
Работать предстояло по профилю — оперуполномоченным особого отдела, только теперь в условиях войны. Особой спецподготовки не было — только то, чему научили на высших курсах контрразведки, да то, что успел освоить за время самостоятельной работы.
Выстроить отношения
В Афганистане Виктор Коростелёв оказался в 1982 году. Как он сам говорит, меняли тех, кто туда вошёл за два с небольшим года до этого. Транзитом через Кабул прибыл в Шинданд, где дислоцировалась 5-я гвардейская мотострелковая дивизия. Тогда ей ещё командовал легендарный Борис Громов. Там же находился и особый отдел.
— Оперативников прикрепляли к определённой части. В моём ведении был разведывательный батальон и батальон охраны аэродрома. Последний выставлял точки охраны, и их я регулярно объезжал, контролировал, — рассказывает Виктор Коростелёв. — Ну а у разведбата другая специфика, он постоянно на боевых задачах — одна рота вернулась с задания, другая ушла. Если весь батальон вместе — это редкость, праздник. Бывало, что батальон в полном составе уходил в рейд. Тогда и оперработник с ним.
О работе особистов детально рассказывать не принято. Как поясняет сам Коростелёв, суть ясна из названия: контрразведка, то есть противодействие вражеской разведке. Требовалось выявлять шпионов и диверсантов, предотвращать взятие наших солдат в плен, предупреждать дезертирство.
— Оперработник на боевых выходах должен быть всегда там, где стекается информация. А это там, где командиры. Вот и находился в штабе, рядом, слышал доклады, был в курсе принимаемых решений, — говорит ветеран госбезопасности. — С личным составом в целом, конечно, панибратских отношений не было, что говорить, особистов побаивались. Но всё зависит от того, как ты выстроишь общение с окружением, мне повезло, люди были хорошие, сработались.
Сработались так, что, когда после госпиталя Коростелёву искали новое место, он просился только в свою дивизию. В больницу, кстати, попал он не по ранению. Санобстановка в Афганистане была, мягко говоря, не идеальной, подхватить инфекцию было легко, вот он и заработал гепатит. После лечения хотели даже к постоянному месту службы вернуть. Но Коростелёв решил, что вместо планируемых двух лет провести в Афгане всего 2,5 месяца как-то несолидно, поэтому попросился обратно. В итоге всё равно весь срок он там не прослужил, снова были инфекции (малярия, брюшной тиф), из-за которых вернулся домой через год и три месяца.
Служил как все
Ну а тогда Коростелёв вернулся в ту же дивизию, но с задачей контрразведывательного обеспечения другого подразделения —противотанкового дивизиона. Может возникнуть вопрос, зачем он в Афгане, если у душманов танков не было. Но он положен по штату дивизии, поэтому его частями поставили на опорные пункты по охране участка дороги Кушка — Кандагар: через каждые 20–30 км, в зависимости от ситуации, по три противотанковые пушки и по гаубице Д-30.
— Моя задача — вести контрразведывательную работу во всех этих пунктах. Бывало, и под обстрелы попадал, сам в ответ стрелял, когда с колоннами перемещался, но обошлось, не задело, — вспоминает Коростелёв.
Работа оперативника — это прежде всего работа с людьми, получение информации. Если первые колонны дивизии местное население встречало в прямом смысле слова с цветами, то спустя три года настроения во многих местах уже оказались другими. Были у Коростелёва и помощники из числа местных, предупреждавшие о возможных неприятностях или провокациях. Но и с ними требовалось работать внимательно.
— Был среди них молодой парень, который вроде бы помогал. Но однажды я пошёл пешком к нужному опорному пункту, транспорта не было. Иду мимо кишлака, смотрю — тот вывел пару мужчин и на меня пальцем показывает. У меня хоть и было оружие, но неприятно стало — явно не добрые намерения. Хорошо, как раз БРДМ мимо шла, на неё сел, уехал, — вспоминает Коростелёв.
О результатах своей работы Виктор Николаевич говорит скромно, мол, служил как все, подвигов не совершал. Самое главное, в его подразделениях диверсий, дезертирств и попаданий в плен не было. Шпионов тоже не раскрывал, но их видел — его коллега и друг, с которым учились ещё в Новосибирске, раскрыл среди местных, обслуживавших медсанбат в соседнем городке, несколько агентов иранской резидентуры. Коростелёв помогал ему в этом.
Из Афганистана он вернулся в 1983 году, как сам говорит, с другим восприятием жизни, людей, человеческих отношений. Потом служил в Калининграде, Германии, Латвии, Забайкалье, а в 2000 году вернулся на малую родину. С 2000 по 2010 год служил в УФСБ России по Алтайскому краю, на заслуженный отдых ушёл с должности заместителя начальника управления по линии кадров.
Виктор Коростелёв награждён медалью «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа», грамотой ПВС СССР «Воину-интернационалисту» и нагрудным знаком.
