О том, какие изменения произошли за последние десятилетия в литературном процессе, что означает быть писателем, куда делись толстые журналы, в чём специфика электронных книг и в кого перевоплотились литературные критики, решили поразмышлять в стенах краевой библиотеки им. В.Я. Шишкова. Столь глобальные темы легли в основу открытой лекции Дмитрия Бака — известного литературоведа, критика, журналиста и переводчика, профессора Российского государственного гуманитарного университета.
Фото: Екатерина Пушкарская
Писатели де-юре и де-факто
— Является ли писательство профессией? Согласитесь, хороший вопрос для участников совещаний молодых литераторов. Если разобраться, профессией литература стала лишь в 1830-е годы. Первые русские литераторы-профессионалы—– Пушкин и Белинский. И если первый быстро понял, что гонорары за стихотворные строчки приносят больший доход, чем имения, то второй, не имея никаких имений, был просто прикован к печатному станку. Но тогда сочинительство хоть и было профессией де-факто, но не было профессией де-юре. По крайней мере, в дошедших до нас списках, фиксирующих служебные статусы, поэтов, прозаиков и редакторов не встретишь. В советские времена писательство становится профессией и де-юре. Все, кто имел на руках членский билет Союза писателей СССР с профилем Ленина, имели право на пенсии, на отдых в санаториях, а также на дополнительные 20 квадратных метров жилплощади для сооружения кабинета — писательского цеха. В постсоветское время статус писателя вызывает жаркие дискуссии. Кто он — самозанятый работник, индивидуальный предприниматель, поставляющий свою продукцию издателю? Но то, что сегодня это не профессия, это точно. Да, есть литераторы, существующие исключительно на гонорары, но это человек 50, причем сочинения 35 из них невозможно брать в руки. Сегодня проблема профессионального определения писателей существует на государственном уровне. С этой целью недавно была создана Ассоциация писателей и издателей, которую возглавил Сергей Шаргунов. Это обнадеживающая попытка консолидировать литературные силы.
Не благодаря, а вопреки
— Литература — это корпус текстов, предназначенных для эстетического восприятия. И для его формирования очень важна технология тиражирования. И если в советское время Союз писателей объединял в себе министерство литературы, отвечающее за духовное производство, и министерство печати, то сейчас писательские организации оказались отрезаны от печатного станка. Потому что издательства давно стали частными, а попытки государства управлять этой сферой оказываются малоэффективными. Хотя, если оглянуться назад, то в XIX веке, несмотря на крупные государственные вложения в формирование печатных органов (к примеру, тогда хорошо финансировался журнал Министерства внутренних дел), этот подход так и не принёс плодов. Вся русская литература возникла в вольном, коммерческом, независимом и ничего не гарантирующем секторе — в журналах «Современник», «Отечественные записки», «Время», «Эпоха», «Вестник Европы». Это издания, которые возникли не благодаря вниманию государства, а вопреки. И этот опыт сегодня нужно учесть.
Дмитрий Бак:
«Литература — это занятие, без которого писатель не может жить. Однажды великий немецкий поэт Райнер Мария Рильке на вопрос начинающего поэта: «Стоит ли ему дальше писать стихи?» – ответил: «А вы попробуйте не писать!»
Полигон для новичков
— Сегодня и читатели к текстам приходят другими путями. Примерно на протяжении 200 лет это происходило не только через книгу, но и через толстые литературные журналы, которые выполняли функции сегодняшних «Фейсбука», «Твиттера», «Инстаграма». Причем издатели делали так, что читатель испытывал в них жизненную необходимость. К примеру, в них публиковался роман с продолжением — то есть для получения этого произведения целиком человек должен был оформить подписку. Некая сериальность присутствовала и в рубриках. Кроме того, можно было встретить номера, начинающиеся с 38-й страницы только потому, что подборка стихов в предыдущем журнале прерывалась на 37-й странице. Но что самое важное — журналы были идеальным полигоном для новичков. Авторы печатались там по принципу: 10 известных писателей на 50 непроверенных, из которых в будущем 10 обязательно станут известными. Широта распространения завидная — скажем, тираж журнала «Новый мир» некогда составлял 1,5–2,5 млн экземпляров, то есть в среднем номер оказывался в почтовом ящике одного из жителей советской многоэтажки. Сегодня журналы, увы, ушли в прошлое — современному читателю такой формат малопонятен, да и во многом неудобен. И большой вопрос, что придёт им на смену.
Новые процессы
— Мы знаем, что на смену печатной продукции приходят электронные носители. Лично я против них ничего не имею, однако с появлением электронных книг исчезло понятие завершённости текста, его окончательности. Так, если на бумажном носителе мы можем сослаться на выходные данные, на то или иное издание, то в гаджете текст не поймать — он мелькнул перед глазами и исчез, и сослаться на него очень сложно. На этот счёт в литературном мире даже существует термин «экранная недостаточность». На экране текст гол, он лишён жанровых признаков и антропологических характеристик. Изменились и принципы работы издательств. Причём чем они крупнее, тем меньше имеют дело с хорошей русской литературой. Крупный издатель словно тренер, формирующий футбольную команду, имеет дело с фокус-группой, в которую входят путешественники, консерваторы, матери с детьми, экстремалы, религиозные люди, любители поэзии, нон-фикшен и т. д. И в каждой позиции он должен кого-то представить. Претерпели изменения и критики, задача которых — размышлять об актуальности того или иного произведения, определять его перспективные смыслы. Теперь же на смену ему пришли обозреватели, бренд-менеджеры, блогеры и даже «литературные навигаторы» (как называет себя известный литературный аналитик Галина Юзефович), соединяющие человека с конкретной книжкой. Вступая в новую когнитивную эру, важно учитывать все эти изменения, ведь литературные процессы будут происходить под влиянием этих факторов.
