Спектакль «Калина красная» поставил столичный театр на сцене Алтайского краевого театра драмы

Мария Шукшина, Андрей Мерзликин, Сергей Никоненко, Наталья Егорова, Надежда Бабкина – такую концентрацию именитых артистов встретить на барнаульской сцене большая удача. В минувшую среду она нам улыбнулась – в рамках Шукшинских дней на Алтае Московский государственный музыкальный театр фольклора «Русская песня» показал «Калину красную».

Шукшинский микс

Поставить известную, многими зачитанную и засмотренную до дыр «Калину красную» Шукшина, и уж тем более привезти ее на родину писателя было делом рискованным. Этот спектакль появился несколько лет назад, автор идеи – Надежда Бабкина, создавался он на базе ее театра. Год назад, выступая с концертом в Барнауле, Надежда Георгиевна призналась, что привезти «Калину красную» в Барнаул – ее мечта, но артисты понимали, что их будут сравнивать, осознавали, что задача сложная, однако им удалось подобрать ключик к барнаульскому зрителю.

Спектакль, который от начала до конца говорил о большом и важном на простом деревенском языке, был поставлен очень близко к тексту, но не копировал его. Наряду с прямыми цитатами из повести в нем вдруг всплывали сюжеты из рассказов Василия Макаровича. Так, в тюрьме, именно с этого начался спектакль, мужики, помогая Джорджу – он же Егор Прокудин (Андрей Мерзликин) – сочинить письмо Любе Байкаловой, травили байки. Один из них вспомнил про Николая Чередниченко и его южную любовь, циркачку Еву. Причем это была не просто история, а экспресс-перевоплощение осужденного в плановика и обратно.

Подобные вкрапления за три часа спектакля случались не раз. К примеру, причиной одной из громких ссор между старшим братом Любы Петькой (Иван Замотаев) и его тещей (Надеждой Бабкиной) стала украденная зятем машина дров.

Сила Макарыча

Интересный подход постановщики подобрали к перемене локаций. Фоном для сцены с заключенными стал серый неприглядный штакетник, поднимающийся за видимые пределы. После освобождения Егора из него вычленялось несколько фрагментов, что скрывали за собой двухъярусные полки поезда, такого же стремительного и разухабистого, как первые действия Прокудина на воле. А потом тихая заводь деревенской трудовой жизни с деревянными покатыми настилами, туманными утрами, щебетом птиц и незамысловатым укладом.

К слову, повидавший виды штакетник появлялся еще в одной сцене, пожалуй, самой сильной в этом спектакле – на встрече Любы и матери Прокудина (Юлия Максимова). Артистка была на сцене считанные минуты, но настолько искренне, по-настоящему прожила свою роль, что просто не могла не запомниться. После ее непродолжительного, но очень проникновенного монолога захотелось позвонить близким.

Любу Байкалову сыграла сама Мария Шукшина. В роль она вписалась органично, естественно. Казалось, она вовсе не играет, а прямо сейчас, на сцене, впервые проживает эту жизнь. Как призналась артистка, после мамы – Лидия Федосеева-Шукшина вместе с Василием Макаровичем снимались в главных ролях киноповести – возлюбленную Прокудина играть непросто.

- Нужно было либо сыграть очень хорошо, либо никак, – поясняет Мария Шукшина. – Мама пришла на премьеру. После того как мы отыграли, я очень нервничала, переживала – она всегда была моим строгим критиком. Подошла к ней, говорю: «Ну как?». Пауза. Во время нее я успела передумать все на свете чуть ли не с момента рождения. Только тогда она сказала: «Гениально».

Мерзликин тоже очень был похож на известного нам героя с экрана и жестами, и интонациями.

- Первое, что приходит на ум, когда поступает предложение сыграть такую роль, – отказаться. Он сам Егора придумал, сам фильм создал, сам сыграл – это Эверест Василия Макаровича, вершина творчества, – считает артист. – Мне кажется, в этом герое ему удалось передать всю суть русского народа. В конец падшего, восставшего и воскресшего.

Кстати, сразу после предложения об участии в спектакле Мерзликин согласился, но потом сбежал.

- Ну, подумаешь, испугался, – отшучивается актер. – Испугаться может каждый, а наше дело – дерзать, верить и идти вперед.

Удивительно, но Мария Шукшина тоже сначала заупрямилась.

- На «Калину красную» меня спровоцировал директор театра «Русская песня» Антон Собянин. Тема молниеносно вошла мне в душу, я загорелась. Настолько это народная история. Она про нас про всех, – рассказывает Надежда Бабкина. – Вдруг он говорит: «Но с одним условием: главную роль будет играть Маша Шукшина». Думаю, отлично! Ну как по-другому-то? Набираю ей, объясняю. Она смеется, но приходит в театр уверенная, что я подшучиваю над ней. Когда поняла, что дело серьезное, начала: «Да вы что, я не пойду, это такая ответственность! И вообще, я в кино играю, а сцена театра – совсем другое дело, она не для меня». Ну, уговорили и оказались правы. Маша все делает просто, тихо, но с таким посылом, что народ в оторопи сидит. Вот она, ребята, шукшинская сила.

Для Шукшиной выход на сцену театра, который носит имя ее отца, стал важным событием. Перед спектаклем она очень волновалась, а на поклоне, когда зрители понесли цветы, заплакала.

Старые знакомые

В спектакле Надежда Бабкина сыграла законодательницу моды из комода. Сначала выступила в роли певички в кабаке со странной шляпкой на голове и некогда красным меховым боа не первой свежести на шее. Потом, следуя последним тенденциям, надела розовые босоножки на еще более розовые носки. Не сказать, что этот стереотип напрямую относится к землякам Шукшина, скорее ко всем жителям нашей страны, но это не коробило взгляд. Как раз то, чего боялись встретить у столичных актеров, не случилось – не перегнули, не опустились до пошлости.

Большую роль в спектакле играли песни – по сути получился некий трагикомедийный мюзикл: в начале смеялись, в конце плакали и все время пели. «Вечерний звон», «Купите папиросы», «Калина красная», «Ой, да ты, калинушка»…

- Ансамбль Надежды Бабкиной – главная сила спектакля. У меня, сколько уже играю, каждый раз мороз по коже и волосы дыбом, – считает Сергей Никоненко (сыграл отца Любы). – В связи с этим спектакль мне очень напоминает древнегреческие комедии, когда на сцене вместе с главными героями постоянно присутствует хор.

Кстати, Сергей Никоненко лично был знаком с Василием Макаровичем – они впервые встретились в 1959 году. В его памяти он остался наблюдающим, думающим, неординарным режиссером.

- Как-то встретил меня в коридоре, говорит, зайди, почитай новый сценарий «Странные люди». Почитал. Роль Васьки-чудика замечательная – мечтать можно. Говорит, время есть, иди в костюмерную, оденься. Захожу, художник по костюмам с костюмером чай пьют: «Вон костюмы, выбирай, одевайся». Для меня это было невероятно странно. Потом оказалось, что Шукшин велел им не помогать мне, чтобы выяснить, понимаю ли я характер своего героя. Вот такая провокация режиссерская, – улыбается Сергей Никоненко.

И таких любопытных случаев было много.

- Уже на съемках в деревне под Владимиром он мне говорит: «Видишь, бабки сидят на завалинке? Пойди попроси, может быть, они споют свои праздничные песни. Пусть в запасе будет», – продолжает Никоненко. – Иду, говорю, так и так, мол, не откажите. Говорят: «А чего ж не попеть? Красненького поднесете и споем. А про что кино-то?». Я рассказываю и замечаю, что Василий Макарович уже давно слушает, как говорю. Потом сказал: «Как рассказывал бабкам, так и играй». Вот что такое режиссура Шукшина.

Диалог поколений

Вместе с именитыми артистами на сцене были и молодые, но тем не менее уже известные широкой публике. Среди них Вячеслав Манучаров (сыграл младшего брата Любы Мишку). В этой постановке он изменил своему киношному амплуа бандита и эстета и появился на сцене в виде деревенского парня, этакого ботаника.

- С моей колокольни это невероятный эксперимент над собой, а приглашение в спектакль – выигрышный лотерейный билет. Для меня играть русскую деревню все равно, что в космос полететь, настолько непривычно. Жить в этой истории такой кайф. Очищаются и актеры, и зрители: после спектакля я вижу, как передо мной стоят не взрослые окаменелости, а молодые детские чистые души. Это то, для чего мы шли в профессию.

- Да, выходя на сцену в «Калине красной», мы страдаем так же, как и вы. Все до одного. На самом деле мы не играем, мы такие и есть, – признается Надежда Бабкина. – Это связано с нашими родителями, которые передали нам генетическую память. Сегодня она как никогда нужна. Мир такой наэлектризованный, лица человеческого не видать – все в технике, в гаджетах, даже друг на друга не смотрим. Письма перестали писать, только эсэмэсками отбрехиваемся. Люди начинают отдаляться, а это неправильно. Для нас преемственность поколений очень важна. Она даже в нашем актерском составе очевидна: Лида сыграла Любу в кино, а Маша – здесь.

Мария Шукшина: «Отец любил людей, уважал их, говорил о достоинствах, переживаниях и пороках. Сейчас это отсутствует в нашей жизни. Ценности подменяются. Теперь все больше в замочную скважину подглядывают – кто, где, с кем. Наш спектакль – глоток кислорода для изголодавшихся людей. Они мне пишут, поэтому я знаю, чего им хочется. И они хотят Шукшина».

Подробный фоторепортаж