Фото из архива Юрия Шишова
А я не летчик
В старших классах школы Юрий Шишов начал серьезно готовиться к поступлению в Барнаульское летное училище: спорт, вождение, учеба, чтобы все со знаком качества. Но когда юноша узнал, что поступление подстрахует высокопоставленный родственник из Москвы, попросил в военкомате направление куда подальше. Этим подальше стало Тихоокеанское высшее военно-морское училище имени С.О. Макарова. Вступительные экзамены, барокамера с давлением в 10 атмосфер, курс молодого матроса со шлюпочной практикой на ялике под парусами, вязанием узлов, навыками морпеха, прыжками с семиметровой вышки – даже эти «радости» военной службы не смогли убить романтику моря.
- На курс радиотехнического вооружения подводных лодок поступило 75 человек, звание лейтенанта Военно-морского флота получили 55, – рассказывает Юрий Анатольевич. – Мы все знали, чего ждать. Каюты без окон с искусственным освещением, низкими потолками и воздухом, перерабатываемым из углекислого газа, с людьми, которых видишь каждый день. Этакий день сурка длиной от двух месяцев до полугода. Вахта – завтрак – вахта – обед – учения – ужин – сон – вахта, и так каждый день. На бак корабля, чтобы покурить, вдохнуть свежий воздух, успокоиться, не выйдешь. Нет связи с родными и близкими, лодка ушла, и мы не знаем, что у них наверху. Радио заменяет замполит, книги читаем только те, что захватил командир. На АПЛ (атомная подводная лодка. – Прим. авт.) своя атмосфера, но тут нет лишних людей. И если случились авральные работы, матросы плечом к плечу были задействованы с мичманами и офицерами.
Везде был, но мало видел
Первая попытка Юрия Шишова уйти в плавание закончилась трагедией в бухте Чажма в августе 1985 года. По официальной версии, на К-431 случился тепловой взрыв, 11 человек погибли, 25 в тяжелом состоянии увезли в Ленинград.
- Сколько тогда хватанул радиации, понятия не имею, но по ночам не отсвечивал, – шутит Юрий Анатольевич. – Я на реакторе отсидел, извините, девять лет пятой точкой, но радиации не боялся: радиационный фон в подлодке ниже, чем в большом городе. Потом попал в резервный экипаж, который эксплуатируют все лодки дивизии. Например, когда экипаж подводной лодки (ПЛ) уходит в отпуск, мы ее принимаем, а отпуск большой – до 112 суток набегает. Через пару лет перешел на К-48 командиром боевой части 4/7, чтобы понятно было – связь, гидроакустика, радиолокация. База «подскока» (база, предназначенная для кратковременной стоянки. – Прим. авт.) была во вьетнамском городе Камрань, где затаривались продуктами и всем остальным, а потом патрулировали обозначенный квадрат порядка двух месяцев. Все, что слышал акустик, передавал командиру, а мы заносили на планшет цель по пеленгу, скорости, дальности. Рыбацкий сейнер, пассажирский или грузовой корабль, подлодка, для нас это были цели. Иногда сразу до 20, которые нужно было отслеживать постоянно. Всплывали не до конца, только чтобы выбросить антенну, провести сеанс связи и снова вниз.
Самое длительное автономное плавание Юрия Шишова продолжалось девять месяцев.
Подводный быт
- С помывкой личного состава на АПЛ проблем нет, постоянно работают два опреснителя, – рассказывает Юрий Анатольевич. – Одноразовое нижнее и постельное белье из марлевки мы не стирали, упаковывали в специальные мешки и выбрасывали в океан, а надводники, бывало, путали эти мешки с минами. А при встрече смеялись над нами: захочешь такой сюрприз расстрелять, не получится – не тонет, не взрывается. Дескать, захламляем мировой океан своими труселями. Кормили нас три раза в день, еще и вечерний чай. Иногда кока отодвигали от плиты, офицеры, свободные от вахты, жарили блинчики или пончики. Хлеб пекли сами. У нас как-то фреон потек в холодильной установке, три дня ели одно мясо. Потом перешли на сырокопчености, на которые я после автономки еще года три смотреть не мог.
Дома экипаж АПЛ бывает редко. До того, как пойти в автономное плавание, выполняет порядка десяти боевых задач: взаимодействие с надводниками и авиацией, торпедные стрельбы. На эти мероприятия уходил не один месяц, офицеры уже не дома, но еще и не в походе.
- Нас вызывали, когда объявляли штормовое предупреждение, когда не вовремя менялся экипаж соседей. Я даже когда в лес за грибами уходил, докладывал вестовому, под каким деревом меня искать на случай ЧП. Сотовых телефонов и пейджеров в то время не было, – говорит Юрий Шишов. – Выходных практически не давали, поэтому и отпуск такой большой. Я с сыном знакомился три раза, малыш забывал, как отец выглядит. Сойдешь на берег, клянешь все подряд, а потом ждешь не дождешься выхода в море. Затягивает.
Жизненные ценности
- Как-то мы с братьями приехали в гости к деду по отцу – Михаилу Ивановичу Шишову, – улыбается Юрий. – Героический у меня дед: участник Великой Отечественной войны, танкист, шесть орденов и с десяток солдатских медалей. Он подробно расспросил, кто чем занимается: один внук кандидат исторических наук, второй – моряк-подводник, третий всю жизнь шоферит на межгороде. Дед надолго задумался, а потом говорит: «Да, внуки не удались». На недоуменный вопрос «Почему?» коротко ответил: «А кто хлеб ростить будет? Я с вашим отцом?» У каждого из нас свои ценности в жизни, поэтому, когда сын Артём не захотел дальше учиться после школы, я дал согласие на его службу во флоте. Парень он головастый, остался на ТОФе контрактником, и если бы не травма в результате аварии, служил бы главный старшина АПЛ «Барнаул» до самой военной пенсии. Дочь живет в Голландии, зять бразилец – доктор технических наук, а внук по-русски уже не говорит. Все же надеюсь, что Тёмка мне подарит внука, который продолжит династию военных моряков. А пока вместе с офицерами запаса занимаюсь патриотической работой с молодежью, много там хороших парней.
Юрий Шишов: «Недавняя трагедия в Баренцевом море, в результате которой погибло 14 моряков, никого из подводников не оставила равнодушным. Самоотверженность, присущая офицерам-подводникам, была и останется вне времени и обстановки в мире. Горько, что эту задачу пришлось решить ценой жизней».
