Очередной сезон проекта «Реплики» завершился в театре драмы разговором на довольно интересную тему: «Зачем издеваться над классикой?», в рамках которого зрители вместе с экспертами обсудили правомерность режиссёрских трактовок классических произведений.
В контексте времени
Эта тема вызвала у зрителей небывалый интерес — желающих, которым не хватило мест в зале, пришлось усаживать на приставные стулья. Да и сам формат встречи был выбран удачно — к разговору экспертов при желании могли подключиться и зрители.
Началась беседа с трактовки самого понятия «классика», которое, как оказалось, эксперты, представляющие разные сферы искусства, понимают по-разному. Для режиссёра, доцента кафедры театральной режиссуры и актёрского мастерства АГИК Михаила Тумашова классика — это хорошая литература. По мнению режиссёра, продюсера, руководителя Молодёжного центра кинематографистов Алтая Дмитрия Шарабарина, в сфере киноискусства у этого понятия довольно размытые границы. Поэтому то, что вчера считалось экспериментом, вызовом общепринятым нормам, сегодня становится классикой, образцом. Не случайно искусствовед, сотрудник художественного музея Лидия Рыжова, преподавая изобразительное искусство детям, старается слово «классика» не употреблять. Чтобы не запутать, так как в будущем им придётся столкнуться с таким понятием, как классицизм, имеющим конкретные стилевые характеристики. Сценарист и драматург Олег Канин считает, что при определении классики ведущую роль играет фактор времени (срок давности должен составлять не менее 100 лет). Одни из присутствующих думают, что в понятие классики идеально вписывается знаменитый «Черный квадрат» Малевича, другие относят к этому разряду произведение Грибоедова «Горе от ума» или фильм «Крестный отец» Копполы.
— Только представьте: в XX веке было создано более 100 киноверсий «Гамлета», — рассуждает Дмитрий Шарабарин. — Причём в 1990 году по пьесе Шекспира было снято сразу два фильма — комедия Тома Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» и «Гамлет» Франко Дзеффирелли. В первом героями фильма стали два малоизвестных персонажа, а во втором на роль Гамлета был выбран Мэл Гибсон — актёр, которого многие считали плоским и картонным. Получается, что оба этих режиссёра одновременно почувствовали контекст времени, в котором акценты сместились на массовое потребление, и попали в него. То есть «Гамлет» — это некая матрица, которая хорошо ложится в основу различных трактовок.
Высекая самое важное
По мнению Олега Канина, за всю историю интерпретированная классика ни разу не становилась популярнее первоисточника. Потому что он сам по себе хорош, а все инсценировки принимались зрителями 50 на 50.
— Взять писателей-классиков, которые хорошо владели не только словом, но и основами суггестии и когнитивной психологии, изучали процессы восприятия, — рассуждает он. — Ещё Юрий Арабов в своей книге «Кинематограф и теория восприятия» писал про некий общий разум, коллективное бессознательное, про приёмы, которые действуют одинаково на всех. То есть классики, зная эти законы, их не нарушали, они соблюдали общие правила игры. Иными словами: о чём бы ни рассуждал Раскольников, как бы он там ни философствовал, всем интересно одно: посадят его в конце или нет.
Между тем, как заверил Михаил Тумашов, если несколько раз ставить одно и то же произведение, не переделывая текст, в итоге всё равно получишь разные спектакли. По-разному они будут и восприниматься зрителями, ведь каждый трактует увиденное, исходя из своего опыта, эмоционального и интеллектуального развития.
— Для меня процесс интерпретации неинтересен, — пояснил Михаил Афанасьевич. — Мне интересно другое — наблюдать за тем, как то или иное произведение вонзается в сегодняшнее время, высекая из него самое важное.
Одна из зрительниц считает, что на наше восприятие влияет то, с каких позиций мы будем рассматривать художественное произведение. Можно попытаться через автора понять, какие смыслы тот заложил в своё детище, или, наоборот, через текст постичь экзистенциальное состояние автора. Но не стоит забывать и про постмодернистский подход, который полностью исключает автора (ещё в 1960-х годах Ролан Барт написал эссе под названием «Смерть автора») и утверждает, что художественное произведение и его создатель не имеют отношения друг к другу.
Но тем не менее Олег Канин убежден: интерес к хорошо изложенной истории никогда не угаснет. Даже сегодня, в эпоху первоклассных сериалов, мы по старинке ждём от этих продуктов качественного повествования. То же самое можно сказать про книги или спектакли.
— И эта нарративная схема заложена в нашей голове как некий паттерн, рабочая схема, — рассуждает он. — Поэтому на одни фильмы или спектакли мы реагируем, а на другие нет.
Под занавес сезона проект «Реплики» сделал новый разворот и предложил зрителям другой формат интеллектуальных бесед, которые в Алтайском театре драмы определили как «Нужные диалоги» с экспертами на актуальные для театрального искусства темы. Общение планируется в формате public talk — публичных встреч и интервью с известными людьми или специалистами в той или иной области.
