Два года в пехоте и пять на флоте – таков военный путь Ивана Щанкина

Ивана Щанкина призвали на фронт в 1943 году. Из Новосибирска повезли на восток, на границу с Монголией, где стояла 278-я стрелковая дивизия. 9 августа вместе с однополчанами он перешел границу Маньчжурии, а 3 сентября Япония подписала акт о капитуляции. Но для него война закончилась лишь в 1950 году. 19 августа Ивану Леонтьевичу исполнилось 94 года.

Комбайнер

На Алтай семья Щанкиных перебралась из Забайкалья в 1930 году. Четырехлетний мальчик стал помогать матери, которая работала в колхозе Залесовского района бригадиром льноводческой бригады. Полол нескончаемые грядки, убирал лен вручную, тогда техники в колхозе практически не было. До войны успел окончить четыре класса школы и бросил учебу: нужно было ехать либо в район, либо ходить в соседнюю деревню за 8-10 км, а с собой мать могла дать лишь мешок картошки, жили они очень бедно.

22 июня 1941 года Иван работал в поле помощником машиниста на косилке. Он точил режущую поверхность на ручном наждаке да следил, чтобы пара лошадей шла ровно в борозде. Прискакал верховой, забрал старшего в деревню, а Иван остался за машиниста. Тогда и узнал, что началась война. В 1942 году его послали учиться на комбайнера и направили после учебы в соседний колхоз. Ему оставалось домолотить два-три стога, когда в поле привезли повестку, и 24 ноября 1943 года Иван пришел в военкомат с походным узелком.

Забайкальские степи

- В Тальменке нас собралось почти две тысячи новобранцев, – рассказывает Иван Щанкин. – Оттуда привезли в Новосибирск, дальше двинулись на восток, а не на запад, где шли ожесточенные бои. Встали на станции Соловьёвск, по которой проходила граница с Монголией. Никаких контрольно-следовых полос и пограничных столбов, только рваная местами колючая проволока – вот и вся граница. В начале 1944 года нас отправили на границу с Японией, готовить оборонительные рубежи: копать окопы, строить блиндажи, доты, дзоты. Я был в минометном расчете, и мы трое частенько таскали орудие на себе. Это плита весом 21 кг, ствол диаметром 82 мм – 19 кг, и двуногий лафет – еще 20 кг. Снаряды к миномету весили каждый 7-9 кг, их везли на лошади. На каждый миномет была одна повозка – двуколка, где периодически ехал наш разборный миномет. Мы обязательно брали с собой воду, чтобы поить лошадей, везли и овес. Голодными никогда не были, но воды за целый день негде было попить. Иногда сбрасывали с самолетов резиновые мешки с водой. Пока батальон построят да очередь дойдет, уже губы трескаются от жажды.

В начале августа 1945 года часть получила приказ о полной боевой готовности.

- На границе нам первый раз выдали по 100 боевых граммов, – с улыбкой говорит Иван Леонтьевич. – Мы с непривычки опьянели, давай песни орать, пока старослужащие не надавали по шее. Вечером батальон построили и сказали, что утром перейдем границу с Японией. А мы про себя думаем: минометы все в смазке, ее нужно убрать, иначе мины не затолкнешь в ствол. Испереживались: утром воевать, а ничего не готово, неужели вредительство? Наш командир тоже мало что знает, впереди видим только спины товарищей, поскольку шли колонной, и только у замполита выяснили, что давно перешли границу.

Марш-броски длиной в месяц

- Мы шли по 60-90 км ежедневно, зачастую приходилось бежать, чтобы догнать своих. В степи колонна поднимала такую пыль, что света белого не видно. А еще попадались пески, лошади не могли тащить минометы, ЗИС проваливались по самые оси, приходилось их толкать. Когда дошли до Большого Хингана, попали совсем в другие условия: дно ущелья не видно, внизу тучи, а мы вроде как над ними идем, – рассказывает Иван Леонтьевич. – Оказалось, что наши войска, воевавшие на западном фронте, давно ушли вперед. Нас берегли, воевали опытные, обстрелянные бойцы, а мы были в запасе, на всякий случай, желторотики, одним словом. В общей сложности мы прошагали 1200 км, до Жёлтого моря оставалось 40 км, когда я увидел в бинокль военные корабли в Порт-Артуре. 2 сентября остановились на привал, а 3-го объявили победу. Неделю мы отдыхали, а потом пошли обратно, но уже по 35 км в день, эти же 1200 км назад, опять пешком. Так и закончилась моя тихая война.

Потом Иван Щанкин служил еще пять лет в составе бригады морской пехоты. С утра до вечера учеба и тренировки, спортивные занятия и обучение новобранцев в качестве помощника командира взвода. В запас уволился в 1950 году в звании сержанта.

Заводы Барнаула

После демобилизации Иван Леонтьевич приехал в Барнаул и устроился работать на завод «Трансмаш».

- Трудился я слесарем-сборщиком топливных насосов, – рассказывает труженик тыла. – Детали промывали авиационным бензином и сушили под вентиляторами. Бензин распылялся в воздухе, и хоть вентиляция в цехе была, запах стоял тяжелый. Ладно бы только это, бывало, что нет одной детали и стоит вся сборка, потому что последовательность нужно соблюдать. А потом по 12-14 часов пашем, как проклятые. Деталька могла быть совсем крохотной, но из-за нее по неделе, а то и по две простаивали. Да я еще пошел учиться в школу рабочей молодежи, времени для такого графика совсем не хватало. Даже на квартиру не претендовал, поскольку не планировал здесь работать. Уже женился, дети пошли, нужно было искать что-то с удобным графиком.

Когда в Барнауле образовывался комбайно-сборочный завод, позже переименованный в Алтайский моторный, в отделе кадров вспомнили о том, что в юности Иван Леонтьевич был комбайнером и порекомендовали его на новое место работы.

- Со всех заводов собирали тех, кто имел хоть какое-то отношение к комбайнам, мне предложили поработать кузнецом-штамповщиком, но какой из меня кузнец? – рассказывает Иван Щанкин. – Взяли наладчиком штампов, дорос до мастера и не ушел даже тогда, когда наш цех стал подразделением станкостроительного завода. Переехали мы за день, еще четыре года отработал, а потом на 18 лет застрял на ВРЗ слесарем-инструментальщиком. Проработал на четырех барнаульских заводах в общей сложности 36 лет.

Уникальной считают операцию советских войск по преодолению пустыни Гоби и Хинганского хребта. Высокогорные перевалы с крутизной склонов до 50 градусов серьезно осложняли передвижение. Техника двигалась зигзагами, проливные дожди сделали почву непролазной грязью. Армия испытывала нехватку горючего и боеприпасов, поэтому пришлось налаживать снабжение по воздуху. Транспортная авиация доставила нашим войскам более 900 тонн одного только танкового топлива. В результате этого выдающегося наступления Красная Армия сумела захватить пленными около 200 тысяч японцев, много техники и оружия.