Пётр Бобков: судьба командира орудия

Ветеран Великой Отечественной войны Пётр Яковлевич Бобков 28 января отметил 93-й день рождения. После войны он трудился на крупнейших предприятиях Барнаула, пройдя путь от слесаря до директора. Находясь на заслуженном отдыхе, Пётр Яковлевич возглавляет комитет ветеранов Великой Отечественной войны и военной службы Октябрьского района.

На восток

Я всегда думал, что последний год, который призывался на фронт в Великую Отечественную, это 1926-й. Оказалось, нет, это был 1927-й. Младше них были только сыны полка. Война почти полностью выкосила несколько годов – 1922-й, 1923-й и 1924-й, по статистике, из них осталось 3-4% выживших. Годам младше – 1925-му и 1926-му – повезло чуть больше. Хотя, о каком «везении» тут можно говорить, когда больше половины твоих одногодков нет в живых?

Герой моего повествования, Пётр Яковлевич Бобков, и был последнего года рождения, подлежащего призыву – 1927-го. Тогда, в октябре 1944-го несколько 17-летних парней из алтайского села Чернавка призвали на фронт. Их ждал Красноярск, куда они попали в 35-й учебный артиллерийский полк и где с образованием максимум в семь классов, изучали мудреную и такую непонятную науку артиллерию: что такое траектория полета снаряда, угломер орудия и его убойная сила и как воевать против подвижных танков и САУ (самоходных артиллерийских установок).

А в августе 1945-го началась война с Японией, слухи о которой ходили уже с мая-июня. Война короткая, но кровопролитная и жуткая. Как вспоминает ветеран, солдаты, приехавшие с запада и прошедшие Варшаву, Кёнигсберг и Берлин, говорили, что тут, на Дальнем Востоке, местами не менее, а даже более жутко. Тут их ждали целые отряды японских смертников, которые ничего не боялись.

Пётр Бобков: «В учебном полку жили мы по-спартански, в солдатских казармах образца 1944 года – это были глубокие землянки. Часто выезжали на полигоны. Гоняли нас там крепко, но мы понимали, нас учат самому главному – выживать и спасать других, потому не роптали».

Смертники

Петра Бобкова зачислили командиром орудия в 270-й отдельный истребительный противотанковый дивизион. Орудийный расчет – четыре человека: наводчик, заряжающий, подносчик снарядов и он – 18-летний командир… Их мощные 76-мм пушки тянули американские «доджи» – машины сильные и надежные. Этим «доджам» не было преград на лесистых сопках и в болотах Маньчжурии, куда и попал в составе 1-го Дальневосточного фронта наш герой.

О смертниках Пётр Яковлевич вспоминал неоднократно, и они были реальной проблемой для наших наступающих войск. Конечно, на ход войны эти мелкие, но предельно отчаянные японские ребята повлиять не могли. Их задача была другой – сеять панику и страх среди наших бойцов, и поначалу им это удавалось.

- Их тактика была несложной, – говорит Пётр Яковлевич. – Они вырывали небольшие ямки, метра полтора глубиной, умело замаскировывали их и находились там внутри с бутылкой саке и взрывчаткой, поджидая противника. Если не удавалось взорвать себя и противников, резали и стреляли одиночных бойцов. И никогда не сдавались, перерезая себе горло или вспарывая живот.

Со смертниками Петру Бобкову пришлось столкнуться и лично. В первый раз он стоял ночью в карауле и вдруг увидел, как трава метрах в трех от него начала как-то подозрительно шевелиться. Пришлось дать несколько очередей, тотчас проснулись все расчеты и просто начали палить из автоматов во все стороны, молодые и еще толком необстрелянные…

Во вторую встречу с ними Пётр Бобков был уже бывалым солдатом. Он шел с задания со своим лейтенантом, как вдруг буквально из-под земли в двух метрах от них выскочил молодой японский смертник в желтой форме. Хорошо, что автомат у бойца Бобкова висел не за спиной, а на груди, и он, молниеносно схватив его, скосил «воина микадо» короткой очередью из ППШ. Лейтенант же только-только успел выхватить пистолет…

Орден Славы Пётр получил за операцию под маньчжурским городом Мулином. Тогда первый танк их колонны был подбит, затем подбит последний танк, и целых четыре часа они не могли сдвинуться с места. Классическая коробочка, ни вперед, ни назад. Наш разведчик доложил, что пока не будет ликвидирован японский корректировщик огня, так и будут стоять и нести потери. Пришлось командиру орудия Бобкову выбирать прицел.

- Первый раз я взял 1000 метров, оказался перелет. Во второй 800, тут – недолет. И лишь на прицеле в 950 метров попал в цель, – вспоминает ветеран. Корректировщик был ликвидирован.

После войны

Война закончилась для Петра Бобкова в маньчжурском городе Муданьцзяне. Но демобилизации не было, по просьбе Мао Цзэдуна в Китае остался ограниченный контингент советских войск, поскольку на территории КНР вовсю свирепствовали банды хунхузов.

- Примерно в это же время на территории Западной Украины орудовали банды бандеровцев, – привел такую историческую аналогию Пётр Яковлевич.

В 1948 году Пётр Бобков вместе с сослуживцами был направлен к новому месту службы на Чукотку, где пробыл до 1951 года. Служба там была не просто тяжелой, а очень тяжелой: вечная мерзлота, дикий холод. Там даже давали в обед спирт для поднятия духа и спасения от морозов.

А потом – мирная жизнь. После демобилизации Пётр вернулся в родную деревню и почти сразу уехал работать в Рубцовск на Алтайский тракторный завод, где встретил свою жену Евгению и где родился его первенец – сын Игорь.

Затем, в 1956-м – переезд в Барнаул. Работа на Трансмаше и одновременно получение высшего образования в Алтайском политехе. Работа на ЗСВ, где Пётр Яковлевич был директором в 70-х годах. И грамоты, грамоты, грамоты за отличную работу.

Что здесь сказать, достойная биография. Достойная жизнь достойного человека.

Дмитрий Федяев