Александр Брунцев погиб в Венгрии, он был помощником командующего бронетанковых и механизированных войск 4-й гвардейской армии.
Фото сделано в сентябре 1944 года.
Фото из архива Валерия Брунцева
Фото сделано в сентябре 1944 года.
Фото из архива Валерия Брунцева
Горе из почтового ящика
- Как сейчас помню холодный воскресный день в феврале сорок пятого года, когда в нашу девятиметровую комнату в небольшом домике Барнаула с утра до вечера сплошным потоком шли родные, соседи, мамины подруги, да и просто жители длиннющей улицы Пролетарской, где мама была на редкость почитаемым председателем уличного комитета на общественных началах, – начинает рассказ Валерий Брунцев. – Большинство этих людей я видел впервые. Все по очереди подходили к маме, обнимали, что-то говорили, утешали, многие плакали… Слышались участливые слова: «Держись, Муся, не у тебя одной горе; таких, как ты, теперь тысячи, что поделаешь, война». А кто-то говорил: «Потерпи, может, Саша и жив еще, может, ранен или попал в плен – на войне всякое бывает…». Но мама была безутешна.
Вместе с ней жалели маленького Валерия – ведь парнишка сиротой остался. Мальчик тогда полноты горя, конечно же, не осознавал. Он и отца-то тогда почти не помнил – они виделись в последний раз в 1942 году, когда тот был проездом в Барнауле, ехал с Дальнего Востока на фронт.
Валерий Брунцев: «Время от времени краем уха я слышал, что кому-то из соседей пришли с фронта горькие известия, но значения слова «война» до конца не понимал – мы, дети, каждый день играли в войну, вооружившись палками».
- Задолго до получения похоронки у мамы появилось какое-то тревожное предчувствие – полтора месяца с фронта не было ни весточки. Хотя такое случалось и раньше, – рассказывает Валерий Александрович. – Но вот однажды, уже под вечер, почтальон вручил нам конверт со штампом Октябрьского райвоенкомата Барнаула. Там лежало извещение. В этом небольшом документе, написанном сухим казенным языком, сообщалось: «Ваш муж, гвардии майор Брунцев Александр Иванович, в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявил геройство и мужество, убит в бою 3 января 1945 года…». В графе «похоронен» стоял прочерк.
Известие свалилось как снег на голову. Ему долго не верили – пройти мясорубку под Сталинградом, выжить в Курской битве, освободить вместе с однополчанами Украину и Молдавию и погибнуть незадолго до Победы, о которой он так много писал. Ему было тогда всего 32 года. Он погиб героем, награжден медалями «За оборону Сталинграда», «За отвагу» и «За боевые заслуги», посмертно орденом Отечественной войны I степени. Награды впоследствии передали его супруге.
Действительно погиб
Спустя несколько дней после этого пришло письмо от однополчанина Брунцева-старшего с подтверждением. Очень трогательное и честное. Его потом перечитывали на сотни раз, передавали из рук в руки.
«Здравствуйте, многоуважаемая Мария Архиповна, верная супруга моего боевого друга и товарища Саши! Саша погиб смертью храбрых в бою с немецкими захватчиками в 14.00 3 января 1945 года в районе Тарян – в 40 км сев. вост. города Секешфехервар (Венгрия). Я прекрасно понимаю, что тяжело, даже очень тяжело будет перенести такое горе, но нужно мужествоваться и приложить все усилия к тому, чтобы отомстить врагу чем только можно за чистую русскую кровь, которая текла в жилах Саши. Нужно быть здоровой матерью своему сыну и воспитывать его так, чтобы он был достоин своего отца… С приветом и уважением к Вам, друг Саши, гвардии подполковник Файвилиович. 5 января 1945 года».
- С этого момента в нашей семье началась новая, непривычная для нас жизнь, – с грустью подмечает сын воина. – Еще несколько дней назад мы были семьей офицера Красной Армии, сражавшегося на фронте с немецкими захватчиками, а теперь в одночасье стали «семьей погибшего». А ведь всего за месяц-два до этих печальных событий жизнь нам представлялась в радужном свете. К концу 1944 года доблестные войска Красной Армии вместе с союзниками быстрым темпом приближались к звериному логову ненавистного врага – к Берлину.
Новый 1945-й
В новогоднюю ночь с 31 декабря 1944 года на 1 января 1945-го в каждой советской семье поднимали тост за скорую Победу и возвращение родных живыми и невредимыми. Своих боец Брунцев убедил в письмах, что он приедет домой в ближайшее время. Он сам был уверен, что война вот-вот закончится, и в нашу пользу, и внушил это семье. В середине января почтальон принес сразу две хороших весточки от отца. Первая предновогодняя, от 28 декабря 1944 года:
«Здравствуй, моя милая Мусенька и сын Валерик! Поздравляю вас с Новым годом и желаю полного здоровья и скорейшей нашей встречи… Прости, Муся, что пишу очень редко. Вот уже 1,5 месяца изо дня в день и каждую ночь почти без сна, редко когда ужинаю и завтракаю, сгораю на работе. Ведем бои за Будапешт. Бои идут горячие и кровопролитные. Немцы и венгры жестоко сопротивляются. Пиши, моя дорогая. Целую тебя и Валерика. Ваш папка. До свидания, привет всем. Саша».
Второе послание было адресовано не всей семье – лично маленькому Валере. Ему тогда было чуть больше пяти лет. Солдат прислал сыну открытку с красивым улыбающимся красноармейцем с плащ-палаткой на плечах, в каске, со снайперской винтовкой в руке. На обороте плясали отцовские строчки:
«Здравствуй, дорогой сынок Валерик! Шлю тебе свой горячий фронтовой привет и нежно целую. Дорогой Валерик, передай большой привет нашей мамочке, которая нас с тобой так любит… Жди меня, я скоро приеду. Эх, заживем!..».
- С ожиданием этого скорого возвращения с фронта и заветным обещанием моего отца: «Эх, заживем!», я прожил много лет, – признается Валерий Брунцев. – Пока не понял окончательно, что эта мечта несбыточна.
Валерий Брунцев – почетный строитель России (работал главным инженером Дирекции по строительству первого в стране туристского центра в Суздале), фотохудожник, коллекционер, музыкант-любитель, лауреат Государственной премии СССР, лауреат международной премии имени Николая Рериха, действительный член Петровской академии наук и искусств. Сейчас живет в Санкт-Петербурге.