Ветеран Великой Отечественной Деомид Кожуховский отметил 100-летний юбилей

Для Деомида Кожуховского август богат на знаменательные даты: День железнодорожника, День строителя, день рождения дочери и собственный день рождения. Правда, как говорит он сам, 100 лет – фантастическая дата, праздновать которую Деомид Матвеевич никогда и не помышлял. Но, по его признанию, это была долгая счастливая жизнь.

В атаке не страшно

У Деомида Матвеевича, как и у многих людей его возраста, два дня рождения. Появился на свет он 14 августа, на Успение, прямо в поле во время жатвы, но родители зарегистрировали мальчугана лишь 17-м числом. Вот и получается, что свой день рождения Деомид Кожуховский всю жизнь празднует четыре дня.

- Родился я в Боградском районе Красноярского края, в деревушке, которой нынче на карте нет, ее затопило при строительстве ГЭС, – рассказывает Деомид Матвеевич. – По окончании семи классов поступил в горнопромышленное училище, после чего меня направили на рудник, где была организована разведка молибдена и шеелита. Затем была армия, в которую меня забрали в 20 лет. А потом началась война…

Воинскую часть, в которой служил Деомид Матвеевич, уже в августе 1941 года направили к китайской границе, откуда солдаты и двинулись на фронт. Ехали в вагонах-теплушках неведомо куда – лишь позже выяснилось, что путь держали в Ярославль, откуда нужно было добраться до Тихвина – городка, в районе которого немцы стремились объединить свои силы с прорвавшими оборону финскими войсками. Сюда и было решено бросить наших ребят - стрелковых пехотинцев…

- Нас направили туда, где финны должны были соединиться с немцами, – поясняет ветеран. – Здесь-то я и столкнулся впервые со смертью. Увидев, как в небе подбили финский самолет, мы с ребятами побежали к месту его падения. Смотрим – сидит в нем подбитый летчик, голова набок. У меня по отношению к нему не было сожаления, злости, лишь подумалось: вероятно, мне тоже придется умереть. И от этого не по себе стало…

Как вспоминает Деомид Матвеевич, ему довелось познать все ужасы войны. Там он научился переживать лютый холод и невыносимый зной, голодать и обходиться без соли, дезинфицировать над костром белье, чтобы избавиться от поселившихся в нем вшей, спать, стоя под гулом разрывающихся снарядов. Неоднократно он был свидетелем внезапных смертей своих сослуживцев, видел, как расстреливали за трусость, за предательство, за несколько булок хлеба.

- Помню, был у нас ездовой, который возил хлеб, – говорит он. – Так этот человек договорился с пекарем, чтобы менять хлеб на махорку, которую впоследствии ездовой продавал. Промышлять ему довелось недолго – до тех пор, пока не вышел приказ Сталина расстреливать за такие махинации. Кстати, в одном из Гроховецких лагерей такая участь постигла даже генерала. Расстреляли и нашего ездового… Что касается страха, то в условиях войны он проявлялся по-разному. Бывало, дают приказ идти в наступление, а от страха все тело немеет. Зато когда ты кидаешься в атаку, то, как в рукопашной драке, уже ничего не страшно, чувство опасности словно притупляется.

Радиосвязь с родными

Кстати, как утверждает Деомид Матвеевич, с родными, которые жили на тот момент в Хакасии, худо-бедно удавалось связь поддерживать. И не только с помощью писем, но и через радиосвязь. Оказывается, в Новосибирске была некая радиостанция, откуда шли передачи на всю Сибирь. Так вот, туда Деомид Матвеевич несколько раз направлял письма, которые работники радио зачитывали два раза – утром и вечером. По возвращении домой родители рассказывали сыну – мол, когда читали его письмо в утреннем эфире, они были на покосе, а дома оставался лишь младший брат, который, услышав послание с линии фронта, предупредил взрослых, что вечером его будут повторять. А вот сама война для Деомида Матвеевича закончилась в Норвегии.

- До Норвегии я в составе 4-й стрелковой роты воевал на Волховском фронте, сыгравшем важнейшую роль в прорыве блокады Ленинграда, – рассказывает ветеран. – Потом мы форсировали реку Свирь, которая вытекает из Онежского и впадает в Ладожское озеро, постепенно двигаясь в сторону Финляндии. Примерно в этом районе мы выдержали один из страшнейших боев, связанных с прорывом линии Маннергейма.

Домой Деомид Кожуховский вернулся в сентябре 1945-го. Правда, и на этот раз демобилизация могла не состояться, если бы не нашелся документ, где прописано его отношение к угольной промышленности (Деомид Матвеевич когда-то окончил в Черногорске школу с подобной профориентацией). Таких специалистов требовалось прямиком направлять домой. Затем Деомид Матвеевич работал на строительстве мостов, дежурным на одной из железнодорожных станций.

Барнаульцем Деомид Матвеевич стал сравнительно недавно: когда здоровье стало подводить, его с супругой Евдокией Трофимовной забрали к себе сыновья, проживающие в окрестностях города. Как признается сам ветеран, столь тесное соседство принесло много счастья – шутка ли, всего у Деомида Кожуховского трое детей, шестеро внуков и десять правнуков.

- Когда я поселился на Новосиликатном, меня стали чуть ли не каждую неделю приглашать в близлежащие школы выступать перед детьми, рассказывать о войне, – говорит Деомид Матвеевич. – Всякий раз я пытался донести до них, насколько это страшно, как далеко назад война может отбросить развитие человечества, разрушить личные планы, исковеркать собственную судьбу. Неслучайно на моем веку Великая Отечественная стала самым страшным испытанием. Разумеется, давал я и советы ребятам. Мне кажется, чтобы достойно прожить жизнь, нужно не так уж много – быть честным, справедливым, иметь цель, быть постоянным, последовательным. И если каждый будет придерживаться этих нехитрых правил, жизнь станет лучше.

Деомид Кожуховский – ветеран Великой Отечественной войны, награжден орденом Красной Звезды, медалями «За отвагу», «За победу над Германией», «За оборону Советского Заполярья». На пенсии у Деомида Кожуховского появилось необычное увлечение – он стал собственными руками делать сувениры из бутылок, помещая под стекло сложные конструкции – корабли, цветы, символы эпохи.