Воспитанный войной

Война и дети. Трудно представить более несовместимое. Но так было. Их фронтом стали производство и сельское хозяйство.



К началу Великой Отечественной войны десятилетний Пётр Березиков едва встал на ноги после тяжелой болезни. Дома он заменил ушедшего на фронт отца, управляясь со скотиной и заготавливая корма, в колхозе стал помощником старикам и женщинам, на плечи которых легла тяжелая работа в поле.

Невольные вредители

- Летом вместе с ребятней я полол поля с пшеницей, – вспоминает Пётр Архипович. – По сей день помню колючий осот, от которого опухали и нещадно чесались руки. Обувки не было, поэтому босые ноги натаптывали так, что они стерню не чувствовали. Помогал матери-свекловоду протяпывать многокилометровые поля. Осенью возил свеклу за 28 километров на пункт приема, ведя корову за узду. И все пешком, да не один раз за день. А ранней весной еще и поля пахал на быке.

По осени мальчишка работал с женщинами и стариками на уборке урожая. Сначала укладывал на телегу снопы, которые подавали бабы. Трудились до поздней ночи, пока луна светила. А вокруг выли степные волки, которых развелось немерено, поскольку никто их не отстреливал. Доходило до того, что хищники нападали на колхозную отару овец, и пастух, опять же женщина, тянула ягненка в одну сторону, а волк – в другую. Отбиться от него она могла только сучковатой палкой, да разве зверя этим напугаешь?

Почти полгода колхозники жили на полевом стане. Спали на двухъярусных нарах, куда к ночи едва доползали от усталости. Кормили их лапшой на воде, к этому полагался кусочек хлеба весом 100-150 граммов. Домой Петра отпускали только помыться в бане, а в счет трудодней засчитывали затируху и выданный хлеб, так что к концу года некоторые оставались еще и должны.

- Когда заканчивалась уборка, мы начинали молотить снопы, – рассказывает Пётр Березиков. – Я их подавал в молотилку МК-1100, которая работала от трактора через ременную передачу. Сноп нужно было развязать и подать в барабан равномерно. А он не подъемный по весу, да еще такая пыль стоит, что ни вздохнуть, ни выдохнуть. Я тощий, маленький… Мы валились с ног в буквальном смысле. Единственной отдушиной было время, когда кто-нибудь не удерживал сноп, который падал в барабан, отчего ремень слетал со шкива. Пока его чинили, мы отдыхали. Но это считалось вредительством, пусть и несознательным, так что старались изо всех сил не допускать таких случаев.

Всем миром

Село Паутово Петропавловского района, где родился Пётр Березиков, до войны было большим и многолюдным. И практически в каждую семью пришла похоронка.

- В тяжелые годы войны односельчане друг другу очень помогали, – делится Пётр Архипович. – В дом, куда приходила похоронка, приносили последнее, общее горе всех связало. Делились картошкой и молоком, помогали поднимать детей. Моя мама хорошо шила на ручной машинке «Зингер», даже голенища для кирзовых сапог. В них тогда ходили все, в том числе и девчонки. Чтобы одеть нас, пятерых, перешивала свою одежду, шила для односельчан, которые взамен оставляли вещи. В то время было все, так сказать, по бартеру.

Похоронку получила и семья Березиковых. Но родня не поверила в гибель главы семьи и отправила два запроса на фронт. Даже когда пришло еще две похоронки, близкие отказались верить в это. Как потом оказалось, старший Березиков попал в окружение, долго лежал в госпитале и не мог сам писать. Когда выяснилось, что отец жив, мальчишка будто летал на крыльях.

В первый год, когда домой вернулся отец-фронтовик, вместе со старшей сестрой подросток за уборочную страду заработал много зерна. Пшеницу привезли на машине и свалили прямо во двор. И Пётр Архипович до сих пор помнит, как носились вокруг этой горы ошалевшие от счастья куры и утки, как семья думала, что делать с таким добром.

Строитель БАМа

В школе Пётр учился неплохо, хотя к точным наукам особой тяги не имел. Но историю и литературу очень любил, даже учительницу подменял, когда было нужно. Класса с четвертого начал записывать свои чувства белым стихом. Когда окончил шесть классов, домик, в котором жила семья, стал совсем заваливаться, нужно было получать профессию и зарабатывать. Вот и пошел паренек на ученика токаря в Паутовскую МТС. Через полгода стал работать самостоятельно и параллельно учился на курсах трактористов без отрыва от работы. Помогал односельчанам точить ножницы для стрижки овец и с гордостью приносил домой свой первый заработок в виде продуктов.

- Женился я рано, в 22 года, – рассказывает Пётр Березиков. – Отец сказал, нечего болтаться по деревне холостым. 17 лет работал трактористом, шофером, автомехаником. Заочно окончил Семипалатинский автомобильный техникум. Когда началось строительство БАМа, поехал туда вместе с женой, оставив двоих детей на бабушек-дедушек. В Тынде, куда мы прибыли, медосмотр напоминал отбор в космос. Оба не прошли, я вообще в смысле здоровья дед Щукарь, чем только не болел. Но не отчаялся, добрался до западного участка в поселке Новый Уоян, где базировалось несколько автоколонн прокладчиков полотна. Взяли механиком, потом завгаром, а мне было мало. Коммунист как-никак, хотелось быть на передовой.

Когда в стране прозвучал клич о формировании хозрасчетных структур, Пётр Березиков возглавил одну из первых бригад и вместе с командой отсыпал полотно в Северомуйском районе. Следом шли путеукладчики, и магистраль появлялась прямо на глазах. Он перешел Северо-Муйский хребет и дошел до конечной точки железнодорожного пути в Читинской области. Бригада стала одной их лучших в тресте, и замминистра путей сообщения лично вручил Березикову переходящее знамя победителя соцсоревнования.

- Я никогда не задумывался о том, что детства у меня нормального не было, – подчеркнул Пётр Архипович. – Да, дети войны совершили подвиг уже тем, что жили в тяжелых условиях военного времени. Мы не были награждены за это орденами и медалями. Мы просто жили и построили страну, в которой сейчас живем. И своим детям обеспечили нормальное детство.

В первый самостоятельный год работы Пётр Березиков вместе с отцом и старшей сестрой заработал на трудодни 105 центнеров пшеницы.