Однозначно сказать, кто такой Альфред Позняков сложно, потому что он и фотограф, и краевед, и путешественник, и джазовый музыкант, и оператор. 80-летие Альфред Арьевич отметил на вершине Тибета, а в 85 продолжает работать в Алтайском краевом колледже культуры, где он более 40 лет преподает искусство фотографии и кинооператорское мастерство. И, кажется, сегодня в творческой среде нет человека, который не знал бы Альфреда Познякова.
Фото: Наталья Катренко
Четыре филармонии
- Альфред Арьевич, вы сами себя как определяете?
- Даже не знаю. Я, действительно, много чем занимался, и все это мне было искренне интересно. К примеру, до армии я увлекался боксом и во время службы создал при нашей части боксерскую секцию. А когда старшина услышал, как я, балуясь, играю на барабане, поручил мне барабанить на построениях. Потом мы создали армейский оркестр, с которым не раз выступали в подшефном колхозе. Об армии у меня остались самые яркие впечатления. Я служил в элитных войсках, в главном штабе ПВО страны – обслуживал личные машины маршала авиации Сергея Бирюзова и командующего Евгения Савицкого, отца будущего космонавта Светланы Савицкой, которую мы видели еще маленькой девочкой. После армии я некоторое время посвятил себя большой химии. Работал на барнаульском «Химволокне» на высокотехнологичном немецком оборудовании, осуществляющем непрерывный процесс полимеризации. И постепенно влился в заводской оркестр (тогда музыкальные коллективы существовали чуть ли ни при каждом предприятии), который был настолько мощным, что однажды нас пригласил Барнаульский ТЮЗ, сначала поиграть на танцплощадках, а потом и стать частью штата. И мы стали работать в театре, сопровождать живой музыкой тюзовские постановки.
Альфред Позняков – заслуженный работник культуры РФ, действительный член Российского географического общества, лауреат многих региональных, всероссийских и международных кинофестивалей, автор более 30 документальных фильмов, более 100 статей о культуре, природе и этнографии.
- Вас принято считать джазменом. Когда впервые заиграли джаз?
- Однажды к нам в ТЮЗ приехал коллектив из Вильнюса, успевший поработать с разными филармониями страны. Им понадобились музыканты, и они предложили нам присоединиться к их коллективу. В основном этот оркестр, представляющий собой так называемую шведскую десятку (две трубы, тромбон, три саксофона, контрабас, ударные, гитара, аккордеон), играл джаз не только на сцене краевой филармонии, но и в самых разных городских клубах. Выступали мы вместе с этими ребятами от Барнаула до Находки. Несколько раз даже ездили на гастроли вместе с легендарной пианисткой Верой Лотар-Шевченко, которая в ту пору была закреплена за краевой филармонией. А потом наш оркестр закрылся. И после этого я в качестве барабанщика поработал в филармониях Усть-Каменогорска, Караганды, Джамбула. Как потом мой друг в шутку про меня говорил: «Он закончил четыре филармонии».
В сторону Алтая
- И вы увлеклись фотографией?
- Фотографией я занялся еще в четвертом классе, когда мама подарила мне «Комсомолец» – рамочный фотоаппарат формата шесть на шесть. Проявлял пленку, печатал снимки контактным способом, без увеличителя. Но уже в ТЮЗе познакомился с актером Анатолием Корневым, который, будучи всерьез увлеченным фотографией, открыл мне другой мир. У него дома я увидел не просто снимки, а настоящие произведения искусства – портреты, пейзажи, натюрморты. Он-то мне и посоветовал сменить рамочную фотокамеру на зеркальную и начать выписывать специальные журналы. Так постепенно я стал учиться, участвовать в фотоконкурсах, побеждать. А потом мне друг подсказал, что в краеведческом музее освободилось место фотографа, и посоветовал обратиться туда. Меня сразу взяли, и жизнь круто повернулась в сторону Алтая. В качестве фотографа меня стали брать в экспедиции. Так я познакомился с директором Бийского музея Борисом Кадиковым, с которым путешествовал по Алтаю более 30 лет в составе этнографических и топонимических экспедиций, в рамках исследований наскальных рисунков, каменных изваяний, познакомился с такими учеными как Владимир Кубарев, Алексей Окладников. Но самое главное – в моем распоряжении были архивы краеведческого музея, среди них были труды ученых (самые ранние датированы 1700-ми годами). И я стал открывать для себя Алтай, конспектируя дома по ночам архивные сведения.
- А когда вы впервые увидели алтайские горы?
- Еще в 1951 году, когда отдыхал в Чемальском санатории. Помню, как на уличной сцене кто-то выступает, а я, не отрываясь, смотрю вверх, где над бесконечными соснами возвышаются горы. Это меня загипнотизировало, а в дальнейшем и сформировало. Не случайно уже спустя много лет, когда я освоил видеокамеру (а было это еще во время работы в краеведческом музее, где имелась камера «Киев»), то понял, что хочу снимать только Алтай. Помню времена, когда на проявку 30-метровой пленки уходило более трех часов. А чтобы снять 10-минутный фильм, требовалось три таких пленки.
- Один из ваших первых фильмов, «Алтайские мотивы», снятый в 1975 году, участвовал в показе I Всесоюзного фестиваля самодеятельного художественного творчества трудящихся, который проходил в Москве. Как это было?
- Да, это была видовая картина про Алтай, где я красивые кадры наложил на музыку. Купил немецкую цветную пленку, составил с помощью справочников всю химию, нужную для проявления-закрепления, и снял Телецкое озеро – в дымке, мерцающее золотом. Сначала фильм отобрали на краевой кинофестиваль, а потом и на московский, куда потом поехал и я. Помню, как мой фильм объявили первым, и я вроде как сперва приосанился, а во время показа других картин стал постепенно вжиматься в кресло, так как работы во многом превосходили мою по уровню. И я было начал убеждать себя, что с кино надо завязывать, как вдруг мне сообщили, что практически все режиссеры-участники – это профессионалы, просто с большим кино у них ничего не вышло, и они возглавили любительские секции и кинокружки, в которых и снимают свои фильмы. Тогда я и решил, что остаюсь. После этого много еще чего снял. Многие мои фильмы показывали по телевидению в рамках передачи «Край родной», которую мы вели вместе с доктором географических наук Виктором Ревякиным.
Главное – человек
- Как изменило вас постижение Алтая?
- Знаете, когда я еще в детстве посещал краеведческий музей, то внутренне не принимал фразу, написанную там большими буквами: «Алтай в переводе с древнетюркского – Золотые горы». Уже тогда меня не устраивала трактовка ученых, которые так крепко ухватились за метафору, не раскрыв этимологии слова, его внутреннего смысла. Позже, когда я увлекся историей этих мест, стал изучать литературу, труды исследователей, ученых-лингвистов, то понял, почему местные жители произносят слово «Алтай» с таким благоговением. Потому что, как выяснилось, в этом слове скрыто значение «Священная земля». Подробно я постарался все это объяснить в своей недавно вышедшей книге «Мировоззрение, рожденное в горах», где попытался поразмышлять на тему древних названий. Более полно постичь Алтай мне помогло участие в проекте «Алтай – Гималаи», в рамках которого мы возили индийских ученых к священным горам Алтая, сами по этой же программе побывали в Тибете, где я прошел по следам экспедиции Рериха.
Одно время я задался целью снять места, описанные в древних алтайских легендах, потом загорелся снять все уцелевшие наскальные рисунки и каменные скульптуры (увы, сегодня от них мало что сохранилось). Очень уж мне всегда хотелось понять мировоззрение людей, населявших до нас Алтай. Только представьте, однажды в Чулышманской долине я обнаружил ровное, как стол, плато, на котором расположились семь симметричных курганов по нарастанию размеров. Ни в одном археологическом отчете я такого не встречал, только лишь позже нашел похожее описание у великого путешественника Григория Потанина. Но, к сожалению, это поле вскоре разрушили.
- Все это вы рассказываете своим студентам?
- При случае – конечно. Но в основном я стараюсь научить их думать, постигать мир и самих себя. Еще мне важно, чтобы они видели разницу между понятиями «фиксировать» и «снимать». Ведь фиксирование – механический процесс, не требующий никаких душевных вложений, а вот съемка подразумевает участие в процессе. Все думают, что после того как телефоны наделили фото- и видеофункциями, что-то изменилось. Нет же, ничего! Ведь по сути камера – коробочка с отверстием – никуда не делась. Главное – что стоит за человеком, взявшим ее.
