Дыхание листа: 130 лет назад в Барнауле родился художник Вадим Гуляев

По свидетельствам современников, это был человек незаурядный, очень грамотный и целеустремленный. Одаренный от природы и получивший достойное воспитание и образование, Вадим Гуляев стал одним из ключевых художников Евразийского пространства первой трети ХХ века. В его творческой судьбе выделяются два периода – барнаульский и узбекский.

Их сын и внук

Не знаю, найдется ли в истории нашего города более известная фамилия, чем Гуляевы, прославившие Барнаул в разных сферах науки и культуры. Внук историка и этнографа Степана Ивановича и сын архивариуса Главного управления Алтайского округа, краеведа, археолога Николая Степановича Вадим Гуляев родился 3 февраля 1890 года. Семейное увлечение, а точнее сказать, дело – изучение этнографии и истории Алтая – стало важным для него практически с рождения, и впоследствии в кругу коллег к нему уважительно относились как к серьезному знатоку сибирского народного искусства.

С раннего возраста проявился у него и художественный дар, развивать который семнадцатилетнего Вадима направили в Казанское художественное училище. В 1912 году он продолжил занятия живописью в студии художника Ильи Машкова в Москве.

Как рассказывает старший научный сотрудник Государственного художественного музея Алтайского края Елена Дариус, в 1913 году Вадим Гуляев и другие молодые сибирские живописцы, обучавшиеся в Москве, в том числе и барнаульцы Василий Карев, Михаил Курзин организовали художественный кружок. И уже в апреле 1914 года представили выставку своих работ в Томске. В рецензии, опубликованной в газете «Сибирская жизнь», отмечалось, что на выставке «много свежести» и «поисков нового», а общей чертой экспонентов называлась «неуспокоенность».

Через год в Томске – новая выставка. Возможно, следующая могла быть в Барнауле, но началась Первая мировая война, и молодых художников, в том числе и Вадима Гуляева, призвали в армию. Тогда и состоялось его первое знакомство с Узбекистаном, где художник служил после окончания фельдшерской школы – поистине, неисповедимы пути.

Барнаульский кубизм

В 1917 году, после Октябрьской революции, Гуляев вернулся в родной город. Стал членом Алтайского художественного общества, принял участие в выставке, проходившей в помещении женской гимназии Будкевич.

Художник Михаил Тверитинов в своих воспоминаниях о выставке описывал впечатления об одной из картин Гуляева: «На метровом холсте, в серо-коричневых тонах был изображен составленный из каких-то геометрических форм крест. Крест, надо полагать, могильный. Вокруг бурьян, серый безнадежный фон. Это, вероятно, и был в своей обнаженной форме так называемый кубизм. Но, так или иначе, из всех вещей на выставке этот крест производил самое сильное впечатление, и казалось, что он служил преддверием в заманчивую и непознанную область изоискусства…».

Как считает Елена Дариус, вероятнее всего, речь идет о недошедшей до наших дней работе Гуляева «Голгофа».

Известно, что Вадим Николаевич преподавал в Алтайской губернской советской художественной школе и принимал активное участие в создании Музея изящных искусств в Барнауле, был заведующим музейного подотдела. Чуть позже его назначили инструктором секции изобразительных искусств Алтайского губернского отдела народного образования. Словом, роль в формировании и становлении профессионального искусства на Алтае Вадим Гуляев сыграл весомую.

Переехав в 1924 году в Новониколаевск, он стал одним из членов-учредителей Всесибирского общества художников «Новая Сибирь» и организатором первой Сибирской выставки.

Рисунки Гуляева в 1982 году были подарены ГХМАК народным художником Узбекистана Владимиром Кайдаловым, уроженцем Барнаула.

Новый Восток

С конца 1920-х Гуляев и Курзин живут в Узбекистане, где становятся организаторами ташкентского художественного объединения «Мастера нового Востока». Очень насыщенными и яркими были эти годы, Вадим Гуляев был в самой гуще художественных событий и заводилой многих из них. «Его душевные, творческие, деловые контакты носили всегда печать особенности его личности, «лаборатории» его духа и творчества. Вне их, вне его деяний, судить о нем мало, без них – невозможно…», – характеризует в статье «Рельеф памяти» личность Вадима Гуляева журналист Римма Еремян, отмечая при этом его особое отношение к графике. – Вадим Николаевич любил графику во всем ее разнообразии – карандаш, тушь, силуэтные и тоновые оттиски, цветные мелки, акварель. Он видел в ней искусство первородства, с нее – с листа бумаги и разбега линии начинаются архитектура, скульптура, картина. Она – самоценность во всем – наброске, эскизе, рисунке. Здесь дыхание листа – в унисон дыханию творящего, здесь рождение образа, интимность творчества…».

В Ташкенте Вадим Гуляев делает многое для создания графической мастерской, но начинала свою работу та уже без него.

Трагедия жизни

Каток сталинских репрессий прошелся по судьбам самых ярких людей. Не избежал этого и наш художник. По ложному обвинению его арестовали в 1938 году во время работы над оформлением павильонов Средней Азии на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке в Москве. Отбывал Вадим Гуляев ссылку на Урале в Туринске, где (по некоторым сведениям) и ушел из жизни 29 марта 1943 года, так и не покинув место неволи. Существуют и другие версии: «погиб в боях Великой Отечественной войны» или «умер в Ташкенте»… Возможно, когда-нибудь мы сможем узнать об этом более точно.

К сожалению, далеко не все работы плодовитого художника сохранились. Часть из оставшихся семья передала в Государственный музей искусств Узбекистана, там они и хранятся. На родине, в Барнауле, творчество Вадима Гуляева представлено лишь двумя рисунками: «Река Ягноб» и «В горах Гиссара», находящимися в коллекции ГХМАК.

- Для рисунков Гуляева, – отмечает Елена Дариус, – характерны композиционная организованность изображения, воссоздание световоздушной среды, передача эмоционального состояния природы, стремление к анализу и обобщению увиденного. Но главное – они несут на себе отпечаток темперамента художника, биение его творческого ритма.

Елена Дариус: «Живший в сложное историческое время Вадим Гуляев ощущал себя первооткрывателем и активным участником новой жизни. Он искал непроторенные пути в искусстве, став одним из ярких представителей русского авангарда 1920-1930-х годов».