Сегодня в творческом портфеле Михаила Кульгачёва, автора знаковых в Барнауле памятников, хранится немало интересных эскизов, которые, вполне возможно, уже в ближайшем будущем будут перенесены на улицы города. Кроме того, вот уже более 20 лет он готовит на кафедре ИЗО ИнАрхДиза будущих дизайнеров и архитекторов, передает своим ученикам накопленные за жизнь знания.
Не люди, а боги
Родом Михаил Кульгачёв из Ростовской области, из станицы Кочетовской. Предки Михаила Алексеевича – сплошь военные, донские казаки, а потому его страсть к выражению своих мыслей с помощью пластичной формы в семье не особо понимали.
— Я сам не могу понять: откуда во мне все это, — недоумевает скульптор. — Помню, что в детстве я очень любил разглядывать в книжках изображения скульптур Древнего Рима. И мне казалось, что создали их не люди, а боги. И однажды решил попробовать сам. Стащил у соседа-альфрейщика ведро гипса и вылепил бюст другого соседа – настоящего казака, очень колоритного персонажа. И когда эту работу увидел мой учитель по ИЗО, то предложил направить ее в райцентр на выставку. Тогда обо мне, пятикласснике, даже напечатали в газете и дали премию в размере трех рублей. Я был горд неимоверно, ощутил себя настоящим скульптором. Даже отправил письмо в ленинградскую Академию художеств, откуда пришел ответ: дескать, сначала закончите школу, затем художественное училище, а уж потом мы посмотрим, до чего вы доросли. Я на них страшно обиделся и решил туда никогда больше не обращаться.
Потом скульптор-самоучка создал ещё несколько работ, в том числе и гипсовый бюст Маяковского. Но однажды в жизни Кульгачёва произошло событие, которое повлияло на всю его дальнейшую жизнь. Как-то на берегу Дона он повстречал отставшего от парохода известного ростовского скульптора Николая Аведикова, пригласил его домой. В итоге тот подружился с отцом Михаила Алексеевича и прожил в станице целую неделю. Оценив талант паренька-самоучки, он посоветовал ему поступать в Ростовское художественное училище, пообещав тому поспособствовать.
— Отец был против такого моего будущего, ведь он видел меня исключительно военным, — вспоминает Михаил Кульгачёв. — Поэтому я уехал без его благословения, заручившись лишь поддержкой матери. Но в Ростове к Аведикову я не пошёл, а заглянул к нему лишь после того, как провалил экзамены. Тот, конечно, возмутился и решил мне помочь — договорился о том, чтобы меня взяли на курс вольнослушателем на определённых условиях: если до конца года мне удастся себя проявить, то меня зачислят. Все это время я ночевал в мастерской училища и с утра до ночи работал, занимался самообразованием: упражнялся рисунком и скульптурой сверх программы. В итоге своих сверстников я не только догнал, но и перегнал. Так меня приняли.
Страсть к образованию
На четвёртом курсе Михаила Кульгачёва призвали в армию. И чтобы талантливый студент не терял два года, Аведиков организовал его службу в Ростове. В итоге за это время тот не только окончил училище с красным дипломом, но и женился.
— По специальности моя жена — художник-модельер, — говорит скульптор. — И однажды по распределению её направили в Барнаул, где она стала художественным руководителем Краевого дома моделей. В итоге в 1970 году мы оказались на Алтае. Здесь я обратился в Худфонд, и там мне предложили преподавать в Новоалтайском художественном училище. Параллельно я взялся за один из первых своих скульптурных заказов — возводить мемориал павшим воинам в Тогуле, над которым мы работали вместе с известным барнаульским архитектором Виктором Остеном-Сакеном. Потом была подмосковная творческая дача в Переславле-Залесском, а затем и знаменитая «Строгановка» — Московская государственная художественно-промышленная академия, участие в выставках. И когда в 1979 году я снова вернулся в Барнаул в качестве скульптора-монументалиста, меня приняли в Союз художников.
Так из числа двенадцати скульпторов, работавших на Алтае, Михаил Кульгачёв оказался единственным мастером с высшим образованием. Работы всегда было вдоволь, ведь в советское время отлаженно действовала система госзаказов, согласно которой создавались памятники по всему региону. В 1990-х все в корне изменилось — художники вмиг оказались безработными. Михаила Кульгачёва в ту пору спасали мемориальные заказы – он брался за изготовление гранитных надгробий. Благо, когда-то «Строгановка» научила его работать с самыми разными материалами: от дерева до камня и металла.
— Пожалуй, самым интересным проектом той поры был памятник Шукшину, — делится скульптор. — Идея его установки принадлежала самодеятельному скульптору Николаю Звонкову. Он решил взять за основу апробированную, проверенную композицию московского скульптора Пинчука: Ленин, сидящий на лавочке. На протяжении нескольких лет он пытался воплотить её самостоятельно, но ничего не получалось. Он обращался за помощью к известному скульптору и художнику Василию Рублёву, а потом пришёл ко мне. Не буду останавливаться на всех перипетиях, которые сопровождали создание этой работы — все это подробно описано в книге Сергея Боженко «Достучаться до совести, или как это было в Барнауле». Но на празднование 60-летия Шукшина памятник мы установили и раз и навсегда договорились, что его авторы — архитектор Сергей Боженко, скульпторы Михаил Кульгачёв, Николай Звонков и Василий Рублёв.
В 1999 году в Барнауле открыли памятник Пушкину. Идея его установки принадлежит поэту Сергею Сороке, а воплощением проекта занималась инициативная группа, состоящая из творческой интеллигенции, которая специально для этих целей создала фонд «Пушкин и Поэт». Вклад в появление памятника Пушкину внесли сотни самых разных людей: одни помогали деньгами, другие — материалами. А автором скульптуры стал Михаил Кульгачёв, который, работая над монументом, изучил немало литературы о поэте, причем некоторые факты из его биографии он зашифровал в бронзе (к примеру, страсть Пушкина к каблукам, а также годы жизни, которые скульптор выразил с помощью пуговиц). Потом был памятник Виктору Цою, на который Кульгачёва вдохновил собственный сын, объединившийся с предпринимателем Александром Старыгиным, а также памятный знак заводам Победы — предприятиям, эвакуированным в наш регион в годы Великой Отечественной войны (он был установлен в барнаульском сквере имени Кири Баева на площади Текстильщиков 22 июня 2021 года).
— В творческом портфеле давно лежит эскиз памятника основателю горнозаводского дела на Алтае Акинфию Демидову, — рассказал Михаил Кульгачёв. — Кроме того, в ближайшее время планируется установить памятник медикам и монумент в честь вдов — их эскизы и макеты уже готовы, сегодня прорабатывается место для них.
Михаил Кульгачёв — член Союза художников, лауреат гуманитарной премии Демидовского фонда Алтайского края (1999), краевой премии в области изобразительного искусства (2000), член регионального выставкома и член правления Союза художников России, участник всесоюзных, республиканских, региональных, краевых выставок.
