Предприниматель Андрей Карачинцев в своей жизни много чем занимался — от продаж кондитерских изделий до ремонта автомобилей. А в свободное время он изготавливает глюкофоны — музыкальные инструменты, играть на которых можно и нужно каждому.
Мысли улетели
Дом и участок Андрея Карачинцева в Новоалтайске — это одновременно и место жительства, и мастерская. По дороге к нему Андрей рассказывает:
— Вот тут, под навесом, летом занимаюсь черновой работой. А вообще определённого места, где что-то делаю, нет.
Уже в самом доме Андрей показывает несколько готовых глюкофонов.
— Вообще, глюкофон — это тональный лепестковый барабан, так он определяется официально. Состоит из двух полусфер, которые когда-то были верхней и нижней частями газового баллона. Собственно, эти части сами по себе неплохо звучат. Вот в таком положении звук похож на тибетскую чашу. А в таком — мастер переворачивает полусферу и снова ударяет по ней — на православный колокол.
Прародителем глюкофона был перкуссионный инструмент ханг, появившийся в Европе в 2000-х годах. Он, похожий на летающую тарелку, обладал нежным необычным звуком. Главный минус ханга — сложность изготовления, повышенная нежность и, как следствие, дороговизна. Потому спустя несколько лет появилась его более простая версия — глюкофон, который очень быстро завоевал популярность.
— Он прост в изготовлении, обладает интересным звуком, расслабляет, успокаивает, развивает интуицию, моторику, — перечисляет Андрей Карачинцев. Пальцы его в этот момент будто скользят по поверхности глюкофона, на что тот откликается на самом деле каким-то сказочно-мистическим звучанием.
Конечно, у русского человека само слово «глюкофон» вызывает улыбку. Андрей поясняет: такое название у инструмента только в нашей стране. По версии мастера, это сочетание двух немецких слов: «глюк» — счастье и «фон» — окружение. Хотя, учитывая, что звучание способно ввести слушателя или исполнителя в некий транс, второй смысл названия, вызывающий ту самую улыбку, тоже имеет право на жизнь.
— Он расслабляет. Берёшь, садишься в тихое спокойное место, в идеале — на природе. Интуитивно попадаешь по лепесткам, формируя свою внутреннюю мелодию и настраивая внутренние вибрации с вибрацией инструмента. Ты играешь не другим, а будто в себя. И вскоре замечаешь, как расслабляется тело, мозг, мысли куда-то улетели, природа к тебе ближе, птички подпевают тебе, — говоря это, Андрей не переставал играть и, кажется, на самом деле стал погружаться в какое-то медитативное состояние.
Стандартно и по-разному
Глюкофон в жизни Карачинцева появился случайно. О себе Андрей говорит, что был и остаётся хорошим руководителем, продажником, мужем, отцом. Но точно не музыкантом, хотя в детстве интерес к ней был, однако его быстро обрубили: нет слуха, нет голоса, о чём говорить? Однажды в Омске на фестивале Андрей познакомился с этническими музыкантами и услышал звук доселе незнакомого инструмента. Понять не мог, как он устроен, но само звучание затянуло. Познакомился, пригласил ребят на Алтай, ездил с ними. И один из музыкантов подарил Андрею глюкофон. Тот, за несколько дней освоив инструмент, поставил его на полку, где он долгое время и хранился.
— Потом как-то взял, протёр пыль, поиграл. Однажды прихватил с собой на природу, поиграл там. Затем стал везде брать его с собой, и каждый раз и место, и сам инструмент открывались мне с новой стороны. Как-то заметил ребёнка, который смотрел на меня горящими глазами. И я подарил ему глюкофон. А через какое-то время понял, что мне его не хватает, и решил сделать сам. Было это в 2015 году, как сейчас помню, в день зимнего солнцестояния. Взял газовый баллон, отрезал верхние и нижние полусферы и за ночь сделал инструмент. Поиграл, подарил дочери. Следующий — другу, потом второму, третьему. И вот уже семь лет так. Постепенно вышел на рынок, сейчас это стало доходным хобби, — рассказывает мастер.
Глюкофон — инструмент хоть необычный и индивидуальный, но изготавливается всё же по определённой технологии. Две полусферы свариваются между собой, внизу расположено резонирующее отверстие, а сверху — прорези, образующие лепестки. Именно они отвечают за звучание. Каждый лепесток соответствует определённой ноте. Чем лепесток больше по площади, тем нота ниже и звучит дольше, и наоборот.
— Лепестков обычно от шести до 12, так что глюкофоны бывают многооктавными, диапазон — от третей до пятой. Ниже или выше не позволяют возможности инструмента, — рассказывает Андрей.
Сейчас выпуск глюкофонов его авторства превратился в целое производство. Один мастер помогает с черновыми и сварочными работами, потом сам Карачинцев размечает лепестки, настраивает инструмент, шлифует. Затем идёт полимерная обработка, следом он попадает в руки художника, который придаёт инструменту индивидуальный облик, и на финальном этапе окончательная настройка от мастера. Сделать глюкофон, чтобы он просто зазвучал, можно и за день, а на придание ему эстетического облика может уйти от двух недель до месяца.
Глюкофоны боятся двух вещей — попадания влаги и ударов.
Слушая тишину
— Глюкофон сделан так, чтобы, куда играющий по нему ни ударял, всегда был гармоничный звук. Задача человека — расслабиться и импровизировать, — рассказывает Андрей.
Музыкальные способности здесь не нужны, да и вообще, чтобы начать играть, ничего не надо. Только палочки, хотя можно и руками. Попадаем по лепесткам и слушаем — инструмент и себя. Инструменты вроде и похожи, но индивидуальны. Кто-то подойдёт к одному — не оценит. А на втором начнёт играть, и его затягивает. Кстати, и с изготовлением у мастера почти так же — над одним работает легко, а другой не идёт. Тогда откладывает — через силу не работает.
Свои глюкофоны Андрей Карачинцев продаёт через соцсети или реализует на ярмарках летом в Горном Алтае, где они пользуются хорошим спросом. На его инструментах играет вся страна — от Москвы до Камчатки, увозили их во Францию и Испанию. Стоят, кстати, глюкофоны недёшево — в среднем от 12 до 25 тысяч, хотя свою продукцию мастер нередко дарит или обменивает.
— Есть версия, что игра на глюкофоне исцеляет. Говорят же, что все болезни от нервов, а то, что этот инструмент успокаивает, — это факт. Так что тоже своего рода лечение. А ещё глюкофон открыл мне то, как важно слышать тишину. Вокруг нас так много разных шумов, что мы уже забыли, что такое тишина. А инструмент позволяет понять, как рождается звук, как долго живёт и как затихает, — говорит мастер.
