Слово «пропаганда» в последнее время прочно ассоциируется с манипуляцией и лживой информацией, что привело к его исключительно негативной окраске. Однако, политическая составляющая вытеснила все прочие в этом понятии только в ХХ веке. Изначально указанный латинский термин использовался биологами в контексте размножения и распространения растений и животных.
Чуть позже «propaganda» стала обозначением миссии по распространению христианства, и именно религиозный подтекст понятия длительное время оставался основным.
Совершенно иной смысл появился у пропаганды с приходом к власти национал-социалистов в Германии. 1933 год ознаменован образованием так называемого Третьего Рейха: государства, которому соратники Гитлера прочили тысячелетия существования.
Целое министерство просвещения и пропаганды, возглавляемое Йозефом Геббельсом, было создано в правительстве нацистов. По своей сути эта структура стала одной из самых влиятельных в политической системе. Министерство пропаганды контролировало все средства массовой информации, включая прессу, радио, кино, театр и литературу. Но одними контролирующими функциями сфера деятельности указанного министерства не ограничивалась. Не зря Геббельс являлся ближайшим соратником Гитлера, он умело использовал свои знания и навыки для создания культа личности фюрера и поддержания лояльности населения к режиму.
Предвосхищая вопрос читателя о советской пропаганде того времени, нужно уточнить, что она воспевала идеологию коммунизма. Призывая к классовой борьбе и построению социалистического общества, основанного на равноправии и всеобщем процветании, совершенно исключала разделение по признаку расы, национальности, пола и пр. Из-за своей «беззубости» советская пропагандистская машина, безусловно, уступала геббельсовской. Не было такого размаха в части манипуляции эмоциями, создания ложных фактов, убеждений.
Нацистская же пропаганда была ориентирована на национализм, расизм и антисемитизм. Всячески подчеркивалось стремление к укреплению германской расы в качестве «высшей». В основу закладывалась политика очищения крови, которая на практике реализовывалась физическим уничтожением евреев, цыган, представителей народов Средней Азии, а также тех, кого считали «неполноценными» элементами: инвалидов, душевнобольных. Ограниченному количеству оставленных в живых славян была уготована участь рабов на завоеванных фашистами территориях.
Продуманная теоретическая база, огромные средства, сравнимые с затратами на вооружение; создание целой сети учебных заведений, готовящих профессиональных пропагандистов – эти факты доказывают, насколько важным было министерство, возглавляемое Геббельсом.
Прошедшие подготовку в школах пропагандистов курсанты высоко ценились немецким командованием. Ведь такие знают людей, их положение, горести и радости, тем самым могут выбрать те болевые точки, которые сработают. Конечно, упор делался на то, что пропагандист на таком родном языке: русском ли, украинском, белорусском или армянском, взойдя на трибуну и положив руку на сердце, расскажет, какая «радость» пришла к ним на родную землю. А для всеобщего благоденствия людям остается только прекратить сопротивление, отдать своих детей для «жизни» в Германии и выдать партизан.
Естественно, в своих речах ораторы упускали информацию о концлагерях, газовых печах, массовых расстрелах, сожженных заживо и задушенных из «идеологических соображений» или просто ради забавы, детей. Про те чудовищные опыты нацистских садистов, которых язык не повернется назвать врачами. Про количество рабов, которых следует оставить в живых после победы Германии. Но и среди них не предполагалось наличие тех, в ком намешана еврейская, цыганская или монгольская кровь.
В то же время постоянное «заигрывание» с национальными движениями было частью хорошо продуманной политики министерства Геббельса. Красиво обставленной ловушкой оказались обещания нацистов при формировании «Испанского легиона», ОУН-УПА, латышских бригад и прочих. Пламенные речи пропагандистов, которые не ограничивали себя во лжи и пустых обещаниях, превращали такие националистические формирования на службе у фашистов в мощную силу, державшую в страхе население на оккупированных территориях. Не представляя особой угрозы на полях сражений, эти разнообразные «легионы», «батальоны», «повстанческие армии» прекрасно справлялись с карательными функциями, в том числе в отношении своих же земляков.
Алтай
В архивах Алтайского края есть сведения в отношении настоящего профессионала, получившего основательную подготовку по линии министерства Геббельса, а позже успешно служившего на этом поприще у нацистов.
История «властителя умов», назовем его Анатолий, началась трагично: в самом начале войны попал в плен. Но неплохо владея немецким языком, быстро там освоился, дал согласие сотрудничать с немцами и по собственному желанию был зачислен в школу агентов-пропагандистов в местечке Вульхайде, рядом с Берлином. Особенность ее состояла в том, что выпускники входили в состав так называемой «Русской освободительной армии».
«Пропагандисты – первые борцы за построение новой России. После победы над большевизмом пропагандисты будут всячески поощряемы, они займут важнейшие командные и государственные посты в новой России» - вещал с учебной кафедры генерал-майор Малышкин, командир 1-го отдельного полка «Русской освободительной армии». А слушали его тщательно отобранные кадры – люди с высоким уровнем образования, преимущественно из числа офицерского состава военнопленных, а также учителя и преподаватели, изъявившие желание сотрудничать с нацистами. Среди них оказался и Анатолий.
С его слов, подтвержденных затем информацией из трофейных документов, в программу обучения входили дисциплины, итогом изучения которых должна стать четкая картина о противоположности развития Германии и СССР. Будущих «певцов Рейха» тщательно и профессионально убеждали в превосходстве всего немецкого, чтобы у них не осталось ни капли сомнения.
.jpeg)
.jpeg)
По воспоминаниям Анатолия, учебный предмет «Крестьянство в Германии и Советском Союзе» предполагал выезд учащихся в специальные, образцово-показательные немецкие хозяйства, чтобы будущие пропагандисты своими глазами увидели, что труд земледельцев разительным образом отличается в этих государствах.
Обучаемого четко настраивали на формулу: здесь – цивилизация, а там – отсталость. Для этого предусматривались экскурсии не только в музеи и выставочные залы Берлина, но и в определенные немецкие семьи, чтобы в рамках предмета «Семья и государство», на примере этих постановочных сцен из жизни «простых граждан», показать, насколько все плохо в СССР и в плане морально-этических ценностей.
Анатолия почему-то не смутил факт отсутствия у курсантов свободы в передвижении. Попытки самостоятельно построить маршрут по достопримечательностям «восхитительной Германии» жестко пресекались руководством школы.
В качестве практических работ учащиеся писали тексты для листовок, плакатов, речи для выступлений на оккупированных территориях, воззвания к народам СССР. Фашисты не придирались к фактажу – лги, сколько хочешь, искажай, дави на больное, взывай к самым низменным чувствам, обещая золотые горы, но главное, описывай, какой прекрасной станет жизнь при нацистах.
После 1,5 месячного чрезвычайно интенсивного курса обучения, Анатолию была предоставлена возможность доказать свою верность Рейху. Но гитлеровцы не позволили вчерашнему студенту остаться с чистыми руками. Он поступил на службу к нацистам в качестве полицейского. Производил обыски, отбирал у пленных вещи, избивал их за нарушения лагерного режима. Параллельно практиковался в «искусстве пера»: сочинял проникновенные тексты для листовок, забрасываемых в тыл к советским солдатам, вещал в рамках радиопередач.
У немецкого руководства не осталось поводов сомневаться в верности Анатолия, поэтому в марте 1943 года он подал рапорт о направлении в офицерскую школу «Русской освободительной армии», прошел серьезную аттестационную комиссию, принял присягу на верность гитлеровской Германии и в торжественной обстановке получил лейтенантские погоны. После этого его направили в отдел «1-С» штаба 183 немецкой дивизии официальным сотрудником разведывательного отдела. В этой должности Анатолий неоднократно принимал участие в допросах перебежчиков, вел их учет, неоднократно выступал в сёлах на оккупированной территории с пламенными призывами к населению об исполнении всех распоряжений немецких властей и вступлении в РОА.
Судьба сделала Анатолию настоящий подарок: спустя некоторое время его с группой легионеров направляют для службы в г. Бобруйск. По пути следования, оценив сложившуюся обстановку на фронте, Анатолий переметнулся к действующим в тех краях партизанам.
Он был уверен, что его предательскую сущность не распознают, позже даже гордился тем, что благодаря своей работе в разведывательном подразделении получил навыки, которые помогли ему скрыть факт исполнения полицейских функций. Партизаны не отказались от перебежчика, даже несмотря на выявленную взаимосвязь Анатолия с РОА, пустили в свои ряды, ведь так убедительно рассказывая свою историю, он скрыл свою причастность к пыткам и допросам советских граждан.
Родина дала шанс на исправление, войну с фашистской Германией недавний ученик Геббельса закончил в стане победителей. После того, как отгремели залпы боевых орудий, Анатолий поселился в одном из живописных сел Горного Алтая.
Герой нашего повествования устроился журналистом в одну из сибирских газет и, вдохновившись опытом, полученным во время интенсивного курса в школе агентов-пропагандистов, решил серьезно заниматься писательским ремеслом. Поступает на заочное отделение Московского полиграфического института – серьезная заявка на карьеру литератора.
Анатолий сразу понял, что в глубокой провинции лучшей темой печатного творчества станет жизнь простого народа. Рассказ об обычной деревне в тылу времен ВОВ, по его мнению, должен был «выстрелить». Тем более, сомнений не было – он знает все о жизни рядового колхозника во время войны. Конечно, со слов преподавателей школы в Вульхайде, но ведь приводились примеры, такие убедительные доказательства...
Предвкушая восхищение точностью образов, новизной и актуальностью сюжета, Анатолий шлет свой труд под названием «Хороший человек» в одно из издательств г. Новосибирска.
В своем ответе редакция ясно дает понять, что не сомневается в писательском опыте автора представленного на суд произведения:
Сюжет произведения вполне соответствовал той идейной установке, которая после специального обучения в школе пропагандистов, на подкорке записалась у Анатолия. Он считал, что пишет правду, но даже не представлял масштаб искажения своего мировоззрения и, безусловно, психики.
Анатолий рассказывает, как в одном из сел во время войны председателем совхоза становится человек, лишенный всех нравственных принципов.
Другими словами, именно таким описывала советского управленца нацистская пропаганда.
Автор не учел факт того, что на дворе 1948 год, и свидетелей происходящего во время войны в деревне было предостаточно. Люди, ковавшие победу своим самоотверженным трудом в тылу, не узнавали событий, описываемых Анатолием:
Это нацисты закрывали глаза на фактические искажения, а советские трудяги сразу заметили вранье:
Не оценили таланта Анатолия в редакции издания. Но зато его прошлым заинтересовались органы безопасности. Тщательно скрываемые факты исполнения полицейских функций вскрылись.
Навыки мастера слова, которые помогли ему скрыть когда-то свою работу на нацистов, на этот раз разоблачили нацистского приспешника. Избежать заслуженного наказания Анатолию не удалось. Показания многочисленных свидетелей, документальные подтверждения и его личные признания стали основой осуждения по статье «Измена Родине».
