Владимир Кушпелев родился в один день с Иосифом Сталиным, 21 декабря 1926 года, детство и юность провёл в г. Алапаевске Свердловской области, где расстреляли семью последнего императора царской России. Когда собрался забрать документы из техникума, чтобы поступить на подготовительный в институт, получил нагоняй от завуча, которым оказался известный уральский сказочник Павел Бажов. Повестку на фронт ему принесли в октябре 1943 года прямо в 10-й класс школы.
Четыре года за партой
— 7 ноября нас привезли в Свердловск на пересыльный пункт, откуда новобранцев отправляли по воинским частям, — рассказал Владимир Кушпелев. — Две ночи подряд проходили медкомиссию, прошёл слух, что в лётчики вроде будут набирать. А я ж ничего не умею, в руках только муляж винтовки держал, когда школу охраняли, да и 17 лет ещё не исполнилось. Потом посадили в теплушки и повезли в Челябинск, оттуда пешком в Баландино, на учебный полигон Челябинского военного авиационного училища штурманов. Мы слушали политинформаторов и комиссаров, изучали по плакатам узлы самолета-разведчика Р-5, в просторечье — «этажерки», теорию бомбометания да карту боевых действий. По три дня в неделю ходили валить лес для нужд фронта, постоянно были голодными и нещадно боролись со вшами: собирали их чуть ли не горстями и жгли на керосиновом светильнике.
В начале 1944 года Кушпелев принял присягу, и курсантов на два месяца вернули в Челябинск, где учёба длилась по 10 часов в день без выходных — их ускоренными темпами готовили на фронт. В полевом лагере начались реальные полеты на Р-5 и Ли-2, приспособленном для полётов за линию фронта, выброски парашютных десантов и как дальний ночной бомбардировщик. В кабине впереди сидел пилот, а за ним летнаб, который рассчитывал курс на земле с помощью карт и масштабной линейки. Бывало, что прокладывать курс Кушпелеву приходилось прямо на коленке в кабине самолета, используя компас, указатели скорости и высоты.
К концу 1944 года курсантов подготовили к выпуску, но пришла команда «отбой», была поставлена более важная для того момента задача по освоению новых типов самолетов, таких как американский бомбардировщик Б-25 и советский дальний бомбардировщик ИЛ-4. И только в сентябре 1947 года состоялся настоящий выпуск молодых штурманов дальней авиации ВВС.
На замену ветеранам
— На фронте я не был, хотя был к этому готов. Мы все прекрасно понимали, что станем заменой тем, кто сел за штурвал в 1941 году, а то и раньше. Мы уже знали больше и были готовы к любым заданиям, — продолжает Владимир Николаевич. — В 1948 году пять молодых экипажей командировали на Дальний Восток, мы научились бомбить в облаках, под и над ними. Здесь же одним из первых в полку я получил 1-й штурманский класс, медаль «За боевые заслуги» и орден Красного Знамени «За освоение новой боевой техники». А вот что мы как разведчики делали в Корее, говорить до сих пор не положено.
С переводом в г. Энгельс начались полеты на реактивных самолетах М-4 и ТУ-16. В 1957 году и в следующем году Кушпелев был штурманом флагманского самолета 3М на первомайском параде в Москве, летал над Красной площадью. Авиационная техника совершенствовалась, вместе с ней учились и летчики, и штурманы, в том числе дозаправляться в небе.
— Менялись типы самолетов, аэродромы, в задачи моего полка входили полеты до Северного полюса и обратно, имитация нападения на Москву с целью проверки работы ПВО, имитация на полигоне ядерного удара бомбами, не имеющими начинки из обогащенного урана, с высоты более 10 км при скорости 800 км в час, — продолжает Владимир Николаевич. — В 1960 году я получил последнее назначение в Семипалатинск, штурманом на ТУ-95. Это стратегический бомбардировщик-ракетоносец, который, к слову, стоит на вооружении до сих пор. Одна его ракета может разрушить вполне приличный город на расстоянии 600 км, и мой экипаж первым запустил стратегическую ракету, за что мне вручили орден Красной Звезды.
Холодная война
В 1966-1967 годах Владимир Кушпелев трижды участвовал в полетах по плану «Чайка». Уже вовсю шла война во Вьетнаме, прямое участие США в которой закончилось лишь в 1973 году.
— Это были очень серьёзные полеты по перехвату американских авианосцев, которые приравнивались к боевым, — вспоминает Владимир Николаевич. — Попробуй на просторах океана найти этот авианосец, всё равно что иголку в стоге сена, поскольку моряки-подводники давали нам лишь примерные координаты. А на этих кораблях, кроме истребителей-«фантомов», ещё и бомбардировщики, которые доставали до Урала. И нужно было следить, куда они пойдут, во Вьетнам или СССР? Летали мы не одни, а в паре с самолетом-разведчиком ТУ-95Р, под завязку начиненным фотоаппаратурой. Моё дело — найти американские самолеты и дать координаты коллеге, чтобы сфотографировал, а после возвращения передал данные в генштаб. «Фантом», бывало, пристраивался ко мне на расстояние 5-6 метров, единственное что мог — показать кулак пилоту. Или же он вставал мне под брюхо, включал форсаж, чтобы струя от его двигателя попала в наш, а это пожар или что ещё хуже. Те еще провокаторы, что хотели, то и творили.
Последний полет Владимир Кушпелев совершил в декабре 1969 года. Уволившись в запас, в 1972 году переехал в Барнаул, работу нашел быстро — 14 лет помощником руководителя горисполкома Анатолия Ивановича Мельникова, и столько же — у Владимира Николаевича Баварина. Но это уже совсем другая история.
