Об энергетических законах театра, шекспировских вопросах, роли на сопротивление и органичном рыке

Вот уже второй сезон в Алтайском театре драмы собираются зрители, чтобы обсудить вместе с артистами, филологами и театроведами увиденные спектакли или темы, поднятые на сцене. Речь идет о проекте «Реплики», в рамках которого уже говорилось о таких репертуарных постановках как «Самоубийца», «Идеальный муж», «Кроткая», «Зойкина квартира». На этот раз темой беседы стала работа Алексея Логачёва «Укрощение строптивой».

Две субстанции

Эта шекспировская пьеса была поставлена в марте 2015 года, став второй яркой работой Алексея Логачёва на сцене Алтайской драмы (знакомство театра с режиссером состоялось за год до этого, когда он воплотил на экспериментальной сцене «Пленных духов»). Не случайно спектакль отметили наградами на нескольких театральных фестивалях – на II Всероссийском молодежном театральном фестивале им. В.С. Золотухина (номинации «За мастерство в молодой режиссуре», «Лучшая мужская роль», «Лучшая женская роль», «Лучшая женская эпизодическая роль», «Лучшая работа художника-сценографа») и I Межрегиональном фестивале-конкурсе комедий «Зрительский успех» (номинация «Лучший художник»).

- Этот спектакль я видела много раз, – поделилась театровед, театральный критик Елена Кожевникова. – И… он такой верткий: иногда идет на одном дыхании, так, что смотришь его взахлеб, а иногда – пробуксовывает, еле тащится. Таковы законы театра – энергетического пространства - которые распространяются в том числе и на хорошие спектакли. И здесь важно помнить, что пьеса и спектакль – совершенно разные субстанции. Читая шекспировский текст, испытываешь совсем другие эмоции, нежели когда слышишь, как его произносит тот же Высоцкий в «Гамлете» Театра на Таганке. Когда актер попадает в образ, то он словно открывает пространство, в котором начинает существовать и зритель, сопереживая увиденному, более глубоко все понимая. Как было сказано в одном из театральных журналов: «И кончился Шекспир, который классика, и начался Шекспир, который жизнь». И вот эта жизнь – самое главное в театре.

На сцене Краевого театра драмы пьесы Шекспира ставились не раз. Это и «Гамлет» режиссера Андрея Лапикова (2002 год), и «Ромео и Джульетта» Владимира Золотаря (2003 год), «Отелло» Антона Коваленко, предназначенный для камерной сцены (2006 год), и «Сон в летнюю ночь» Романа Феодори (2010 год).

Энергия Стоунхенджа

Как удалось Уильяму Шекспиру, родившемуся в XVI веке в Англии в семье перчаточника, ставить в своих текстах столь острые вопросы, хорошо ориентироваться в философских учениях, знать психологию людей? По мнению Елены Сергеевны, это не так важно.

- Да, некоторые исследователи полагают, что за именем этого автора скрывается горстка людей – веселых аристократов, очень состоятельных англичан, – рассуждает гость проекта. – Уже доказано, что произведения Шекспира отличаются друг от друга по стилю, есть вопросы и к дошедшему до нас портрету драматурга. Однако важно другое. Взять, к примеру, пьесу «Гамлет», в которой заложено так много философских посылов, движения вперед и отчаянья. В ней задан вопрос на века, который философы относят к разряду проклятых вопросов. Что значит: «Быть или не быть»? Жить или не жить? Да нет же. Это значит, быть человеком, потому что в этот мир приходят для того, чтобы стать им.

По словам Елены Кожевниковой, интересно, как эти тексты воплощались на сцене «Глобуса» – театра, где все роли исполняли мужчины, а во время действия актеры запросто могли отвлечься от игры. Таким образом сохранялся некий зазор между происходящим на сцене и действительностью.

- Я все думаю, из какой энергии, из какой откровенности возникало на сцене это волшебство? – задается вопросом театровед. – Это какая же нужна степень отстранения? Вполне возможно, один из ответов кроется в принципе устройства театра, где сцена окружена многоярусным зрительным залом в виде подковы. С точки зрения энергетических потоков это строение напоминает Стоунхендж.

Новые смыслы

Что касается спектакля Алексея Логачёва, то, как рассказала актриса Елена Адушева (исполнившая роль Катарины), изначально Петруччо, жениха героини, должен был сыграть другой актер (сегодня он уже не работает в театре). Но по каким-то причинам он в то время отказался участвовать в постановке, и тогда решили отдать эту роль Константину Кольцову, который во время работы предложил режиссеру довольно много интересных ходов. Потом же, когда Кольцов на время увольнялся из театра, на роль Петруччо ввели Антона Киркова, он играет в этом спектакле по сей день.

- Во время репетиций мы часто дискутировали, много придумывали, – вспоминает актриса. – Поначалу предложение режиссера сыграть Катарину показалось мне странным. Я относила себя к разряду романтичных натур, лирических героинь. Однако Алексей Логачёв поверил в меня, внушил, что в каждом актере есть все, что нужно для роли, главное – вытащить это наружу.

Как рассказывает Елена Адушева, актеры подхватили предложенную режиссером игру, подолгу изучали принесенные им репродукции периода Возрождения, книги, посвященные этой эпохе (кстати, оттуда актеры и позаимствовали позы, манеры). Все само по себе срасталось и складывалось, однако долгое время неведомым для всех оставался финал. В других театральных и кинематографических постановках этот заключительный монолог изменившейся героини о долге жены звучал как морализаторство. Алексею Логачёву так не хотелось. И тогда придумали, что Катарина в своем обращении транслирует то, что на самом деле хотят от женщин мужчины. И это решение позволило разглядеть в известном монологе новые смыслы. В числе безусловных удач спектакля – и введение в контекст постановки нового персонажа, Знатока, который озвучивал авторские ремарки, объяснял публике значение незнакомых слов, и наделение неукрощенной Катарины львиным рыком.

- Поначалу этот рык давался мне непросто, – поделилась Елена Адушева. – Я рычала, до конца не поверив в себя, испытывая дискомфорт. Казалось, даже зал отворачивался. Но постепенно я свыклась, стала делать это свободнее, органичнее, отчего, словно стала излучать дополнительную энергию. Со временем я разглядела в себе немало от Катарины, оказалось, что по-женски мы с ней очень похожи.

Следующий показ спектакля «Укрощение строптивой» состоится 4 декабря в 18.30.