В Барнауле простились с легендарным художником Михаилом Будкеевым

Ушел из жизни Михаил Будкеев – один из старейших барнаульских живописцев, первый и единственный на Алтае народный художник. Он до последних дней переносил на полотна по созданным когда-то этюдам живописные уголки родного края, так как был убежден – только так, постоянно работая, можно сохранить творческую форму и не утратить чувство красоты.

По прозвищу Художник

Родился Михаил Будкеев 23 декабря 1922 года в селе Овсянниково Целинного района в простой крестьянской семье. Тогда никто и предположить не мог, что этот шустрый деревенский паренек свяжет свою жизнь с искусством.

- Нашей семье был выделен участок земли, расположенный примерно в семи километрах от Овсянниково, – вспоминал в одном из своих интервью Михаил Яковлевич. – И когда наступала пора пахать и сеять, мы на время переселялись туда. Сначала жили в шалаше, а потом отец построил дом, который с годами стал обрастать соседскими жилищами – их возводили в основном переселенцы с Орловщины. И когда встал вопрос о регистрации нашего небольшого поселения, то его единогласно решено было назвать Будкеевской заимкой – по имени основателя, моего отца Якова Будкеева. А потом началась коллективизация. И нашей семье пришлось перебраться на новое место – в село, где жизнь кипела по-коммунистически, где зарождалась коммуна «Новый свет».

Здесь же, в одном из бараков «Нового света», располагалась и школа, где в одном помещении могли обучаться дети сразу нескольких классов. И хотя рисование в школе не преподавалось, за Михаилом Будкеевым – членом школьной редколлегии – сразу закрепилось прозвище Художник, которое затем перекочевало и в армейскую жизнь.

- Из десятого класса я и еще двое ребят решили уйти в армию, – рассказывал он. – В те годы все мальчишки буквально бредили авиацией, хотели быть летчиками. И мы с приятелями решили поступать в Канскую авиационную школу, мечтали, что будем штурманами летать на гражданских самолетах. Но в наши планы вмешалась война. Не завершивших обучение штурманов распределили по боевым частям – кого в артиллерию, кого в пехоту. Меня направили в Новосибирское пехотное училище. После двух месяцев обучения нас, новобранцев, направили в самое пекло – на Воронежский фронт, туда, где готовилось величайшее танковое сражение в мировой истории – Курская дуга.

С марта по август 1943 года Михаил Яковлевич находился на передовой, где командовал взводом автоматчиков. За отличие в бою он был награжден орденом Отечественной войны первой степени и медалью «За отвагу». Здесь же он был серьезно ранен – больше года пролежал в госпитале Маршанска, откуда его перевели на штабную службу в Орёл. Однако на полотнах Михаила Будкеева нет военных действий. Есть лишь серия пейзажей «По следам великих сражений», где, как напоминание о том страшном времени, застыли заросшие травой окопы Псковской области на фоне православных храмов…

Без поддержки

Куда бы ни забрасывала судьба Михаила Будкеева, везде обращали внимание на его талант рисовальщика. Сам же Михаил Яковлевич ощутил, что хочет стать художником, лишь в 1943 году. Было это в Новосибирске, когда воспитанников пехотного училища повели на экскурсию в оперный театр. Там хранились экспонаты музеев, эвакуированных из центральной части страны.

- На тот момент шла выставка картин из фондов Третьяковской галереи, – говорил Михаил Будкеев. – И когда я увидел представленные полотна, то у меня дух захватило – я даже не представлял себе, что можно так рисовать. А это были работы Сурикова, Пукирева, Перова… Тогда я раз и навсегда понял, что хочу стать художником и больше никем.

И он решил во что бы то ни стало научиться переносить на холст свои мысли, окружающую его красоту. Поэтому, оказавшись после войны в Бийске, он тут же поступил в художественную мастерскую, в артель под названием «Быт». Там наравне с парикмахерами, швеями, фотографами работали и художники-кустари. А потом в артели появился пожилой человек – современник Репина, который работал в Третьяковке вместе с Игорем Грабарём, известным художником, некогда возглавлявшим в Москве реставрационные мастерские.

- Мы плотно сотрудничали с Бийским драматическим театром, и однажды меня все же переманили туда сначала в качестве маляра (а значит, художника-исполнителя, работающего по эскизам главного художника), а позже предложили должность заведующего декорационным цехом, – делился Михаил Яковлевич. – Но всякий раз я осознавал необходимость в художественном образовании и однажды, уволившись из театра, отправился в Казахстан поступать в художественное училище. Там я сдал на пятерки все экзамены, к тому же ощущал поддержку заведующей художественного отделения, которая явно выделила меня из числа поступающих ребят. Меня тут же назначили старостой группы, а вот общежития не дали. И мне пришлось вернуться в Бийск ни с чем – поддержки ждать было неоткуда.

Влюбленный в Алтай

В 1954 году Михаил Будкеев перебрался вместе с семьей в Барнаул и тут же активно включился в художественную жизнь города. Достаточно сказать, что Михаил Яковлевич – участник сотни художественных выставок различного масштаба.

В Барнауле художник окончательно определился с направлением в живописи – все свои полотна он создавал в лучших традициях русского пейзажа. Как рассказывал Михаил Яковлевич, уже в качестве председателя Алтайского отделения Союза художников он довольно много разъезжал по Алтаю. Кроме того, в Горном Алтае жил его родной брат, который возглавлял сначала Канский, затем Шебалинский, а после и Онгудайский исполком. К нему в гости Михаил Будкеев приезжал, как домой, в итоге горы стали своего рода творческой дачей художника. Не случайно сегодня его полотна так часто сравнивают с картинами известного алтайского художника Григория Гуркина, столь же сильно влюбленного в Алтай. Сегодня работы мастера хранятся в различных музейных и частных коллекциях.