В театре драмы премьерные дни знакового спектакля «Трильби» — именно с него начался репертуар театра сто лет назад. Режиссёр постановки — Галина Зальцман. Накануне первого показа она встретилась со зрителями в рамках проекта «Реплики» и рассказала о тонкостях режиссёрского творчества, подняла тему самости и объяснила, чем полезны театральные лаборатории.
Не артистка
— Моё знакомство с театром случилось в раннем возрасте, — рассказывает режиссёр. — Мне было два с половиной года, помню, в тот день шёл очень сильный дождь и родители отвели меня на спектакль. Если другие дети через полчаса начинали ёрзать, то меня представление очень сильно впечатлило, и я весь спектакль не отрывала взгляд от сцены. Так началась моя так называемая болезнь. В 11 лет я пошла в театральную студию с абсолютно профессиональной подготовкой. Там мне показали, что театр — это очень серьёзно, здесь нет звёзд, роз, а сплошные слёзы, пот и мозоли.
Галина говорит о себе, что всегда была упрямой, как говорится, вижу цель — не вижу препятствий. Поэтому, несмотря на свою необычную фактуру и отговоры со стороны близких, она приняла решение идти в РАТИ-ГИТИС.
«Меня тогда приняли с забавной формулировкой, мастер Алексей Бородин сказал: «Она, наверное, не артистка, но мы должны её взять, потому что она наша и любыми силами попадёт в театр», — вспоминает Галина.
Она окончила институт с красным диплом, но на последнем курсе поняла, что артисткой ей действительно не быть. Хотя актерскими навыками обладает, и ей это очень помогает сейчас в режиссёрской работе, потому что во время подготовки спектакля можно очень быстро показать актёру то, что от него требуется. На репетициях она постоянно находится с артистами на сцене, а не наблюдает и не руководит, сидя в кресле.
— Актёр думает, как сыграть, а режиссёр — что сыграть, — отметила Галина. — При этом важное структурное звено в моей практике — это большая личность артиста. В столкновении с ним можно прийти к пониманию материала, это очень похоже на работу скульптора. Быть артистом невероятно сложно, нужно переключать настроение за секунду, уметь держать пружину от начала до конца спектакля. Например, у РАМТ 80 спектаклей в репертуаре по девять постановок в день, а актёры порой заняты во всех девяти. Необходимо быть невероятно пластичным.
Быть режиссёром
Изначально режиссёр – мужская профессия, но сейчас женщин в этой стезе довольно много. Но мягче профессия от этого не стала, здесь необходим стальной характер.
— Нам постоянно приходится принимать болезненные решения, и от этого никуда не деться, — признаёт Галина. — Например, художник подготовил декорации, костюмы. А при сборке спектакля понимаешь, что они не подходят, или актёр придумал крутую зарисовку, сцену, но в рамках твоего спектакля это, к сожалению, не звучит, и мы вынуждены от всего отказаться. Тяжело смотреть на коллег и осознавать их чувства, когда в ответ на их старания говоришь «нет».
На работу и жизненные принципы Галины в институте сильно повлиял мастер Юрий Погребничко.
«Первый год обучения мы с однокурсниками его совершенно не понимали, — вспоминает режиссёр. — Он всегда говорил длинные философские фразы, а в конце добавлял: «А может быть и нет». Из слов мастера не было понятно, тебя похвалили или отругали. Мы все привыкли слышать оценочные суждения – хорошо, плохо, скучно, весело. Но на самом деле это не важно, Юрий Николаевич привил нам навык думать и дал возможность самостоятельно понять, кто ты есть и что из себя представляешь, хоть это и самое сложное, человек ищет ответ всю свою жизнь».
Галина также отмечает, что такой подход очень важен для тех, чья профессия связана с постановкой своей чёткой позиции. В данном случае режиссёр при разборе материала так или иначе определяет свое отношение к той или иной теме, вопросу. Сложность ещё состоит в том, что спектакль, в отличие от большинства других искусств, живет в одно время со зрителем, и в зависимости от ситуации вокруг пьеса меняет свое звучание. Режиссёр привела пример: 17 февраля состоялась премьера ее спектакля «Волна», в его основу вошла история о реальном эксперименте в одной из американских школ в 60-е годы прошлого века. Учитель истории рассказывал про фашизм, и в ответ на скептическое отношение учеников решил смоделировать внутри класса нацистское германское общество. Тогда это была просто историческая постановка про прошлое, а сейчас с учётом обстановки в мире она заиграла совершенно другими красками.
Лаборатории как фитнес
— Самое страшное, что может произойти с человеком, это выхолащивание. Вдруг в процессе работы в какой-то момент пропадут все идеи? — рассуждает Галина Зальцман. — Говорят, что любой рассказ можно вынести на сцену. Да, нас в институте научили сколачивать «заготовки», правда, в них не будет ничего особенного. Ремеслом заниматься не хочется. Хочется сердце не потерять.
Постановочный процесс сегодня очень изменился. Если раньше режиссёры могли год-два заниматься одной пьесой, то сейчас приглашённые постановщики работают в театре не больше полутора месяцев. Спектакль собирают с нуля, с незнакомыми актёрами, в новых условиях, что всегда служит хорошим опытом. Галине Зальцман не пришлось привыкать к стенам Алтайского театра драмы и к его артистам, так как была участницей творческой лаборатории «Про100ры истории» в прошлом году. Именно тогда современные барнаульские зрители впервые увидели эскиз «Трильби» московского режиссера.
— Для меня лаборатория в Барнауле остается самой тёплой, — делится Галина. — А их в моей практике было очень много, и все они разные. Для одних нужно подготовить эскиз, других – первый акт, а третьи требуют всю постановку от начала и до конца. Но всегда лаборатория — это рывок и проверка себя. Правильно ли поняла пьесу? Нашла ли её верное решение? Кстати, это полезно и для режиссёра, и для театра, и для труппы. Это как фитнес – находишь свои слабые и сильные стороны и начинаешь их прорабатывать. Это также отличная возможность получить разбор от разных критиков. Помню, была лаборатория в Воронеже, мы ставили Достоевского. Я выбрала его роман «Игрок», четыре дня с актерами искали подход, и когда нашли, то на просмотре получили очень полярные взгляды – нас поругали и похвалили за одно и то же. Критик Олег Лоевский категорично сказал: «Это не Достоевский!», а Владислава Куприна – «Наконец-то это не Достоевский!».
При работе с «Трильби» Галина задалась вопросом: как преподнести пьесу современному зрителю? Она много изучала обстановку в обществе 20-х годов прошлого века касательно эмансипации женщин, которых в большинстве случаев не ставили в противовес мужчинам.
«Мне показалось, что раздетая женщина в окружении одетых мужчин – это и есть ключ к пьесе», – отметила Галина.
