Спорт

За здоровый хоккей. Почему главный хоккейный врач региона не взял в руки клюшку?

Ярослав Махначёв

18 июня 2021 17:07

Ведущая хоккейная команда Алтайского края меняла названия, лиги, игроков, руководителей. Неизменным оставалось только одно — за здоровье хоккеистов в ней уже 17 лет отвечает Эдуард Уваренков. За это время он лишь на несколько месяцев уходил из клуба, всё остальное время врач ХК «Динамо-Алтай» на боевом посту.

Фото: ХК «Динамо-Алтай»

Главное — весы

Эдуард, когда хоккеисты в отпуске, чем занят врач команды?

— Работы много — это и заполнение отчётности, документов, которые откладывал по ходу чемпионата. Плюс планирование следующего сезона, составление сметы на закупку БАДов, медикаментов, необходимого оборудования. Уже решаю вопросы предстоящего медосмотра, нахожу клиники, договариваюсь.

— Часто игроки перед отпуском получают индивидуальный план подготовки от тренера. От врача такой есть?

— Есть, если требуется. Вот сейчас двое наших игроков находятся в Москве в Федеральном медико-биологическом агентстве. Они получили травмы, им сделали операции, ну а я курирую, занимаюсь восстановлением, несмотря на то, что они в отпуске, и у меня он скоро, да и вообще неизвестно, продолжат ли эти игроки карьеру в Барнауле. Наше дело — довести всё до конца.

— Раньше многие из отпуска возвращались с лишним весом.

— Это классика жанра. Многие рассчитывают, что на сборах сбросят его. Но лучше себя не запускать, лишний вес — это нагрузка на сердце, уменьшение показателей, которых от игрока ждёт тренер.

— За годы работы в клубе кто для тебя был самым сложным в плане веса?

— Максим Симоненко всегда в отпуске набирал, Никита Данилов порой. Ваня Стребков тоже иногда запускает себя, но в последние годы пересмотрел взгляды, к сборам подходит в хорошей форме. Вообще, иногда мы считаем вес лишним, а для спортсмена он комфортен. Если он его «везёт», если не замедляется скорость — почему нет? Некоторые похудеют, потом жалуются, что стали менее устойчивыми, им тяжело в единоборствах. В моём кабинете весы — самый востребованный предмет, встают на них и до, и после тренировок.

На своём месте

— Эдуард, насколько я знаю, ты хотел быть анестезиологом-реаниматологом. Как оказался в спортивной медицине?

— Я начинал медицинскую деятельность в 1993 году в Павлодаре, училище там окончил. В барнаульский медуниверситет поступал с идеей об анестезиологии. Но судьба распорядилась иначе. Окончил мед, стал терапевтом. Уезжал в Павлодар ненадолго, работал там на скорой, потом вернулся в Барнаул, поработал в поликлинике. Всё это буквально в течение года. И тут возник хоккей. Тогда ещё была команда «Мотор», дублирующий состав тренировал Сергей Столяров. Он тоже из Павлодара, с его дочерью мы учились в одной школе. Она и предложила мне поработать в команде, когда потребовался медик. Поговорили, решил попробовать — и пошло поехало.

Но хоккеем ты увлекался?

— Нет. Я неспортивным человеком был. Сейчас, конечно, хоккей — спорт № 1, да и не только он. Я ведь ещё в школе гребли работаю, так что в спорт волей-неволей втянулся, тем более, когда понимаешь, какой это труд, из чего победы складываются, начинаешь спортсменов уважать. Но не скажу, что дома хоккей без отрыва смотрю, за сезон его хватает.

— Ты в клубе без малого 20 лет. Редко где сейчас люди столько времени на одном месте проводят.

— Да, так долго в клубе на этом месте никто не работал. Не знаю, то ли гордиться, то ли печалиться, но факт есть факт. Вообще, я уходил ненадолго, когда в клубе были смутные времена. И возвращаться не хотелось, но Дима Чекалин, в то время директор, нашёл слова, чтобы меня вернуть. Мне были предложения даже из клубов КХЛ — в «Адмирал», «Амур» и ещё пару команд. Но, несмотря на деньги и условия, не поехал. Знаешь, как хочется на том месте, где работаешь, создать такие же условия, как там, куда тебя зовут. Вот идут у нас разговоры про ВХЛ-1. Попадём туда, может, и КХЛ для Барнаула замаячит. Плюс здесь всё отлажено, многие вопросы решаются по звонку, на вытянутой руке. Начинать всё заново на новом месте, может, уже и интереса нет.

Особый случай

Спортивная медицина — достаточно широкое понятие. В чём специфика работы хоккейного врача?

— Все спортсмены разные. Если сюда придёт врач из лёгкой атлетики, ему будет крайне тяжело. Всё другое — биомеханика, скорости, тренировки. И осваивать всё придётся с нуля. Вроде грипп — он и в Африке грипп, но подходы к лечению, препараты, сроки восстановления разные. Когда я начал работать в гребле, то обнаружил, что план, который действовал с хоккеистами, там не проходит. Пришлось подстраиваться, изучать.

Хоккей считают одним из самых травматичных видов спорта. С чем ты чаще всего сталкиваешься?

— Любой спорт травматичен, везде своя специфика. У волейболистов, например, страдают мелкие суставы, у баскетболистов — позвоночник, копчик. У хоккеистов своё — плечи, ключицы, колени. Из травм чаще всего это ушибы, растяжения, гематомы от шайб, вывихи и переломы бывают. Ну и классические ОРЗ, давление никто не отменял. Нельзя сказать, врач какого профиля больше нужен в клубе, травматолог или ещё кто-то. Всё надо знать и уметь. Понятно, что перелом у себя в кабинете я не вылечу. Но важно оказать первую помощь.

— Исходя из опыта, по тому, как игроки столкнулись, ты уже можешь определить характер повреждения?

— Да, ситуацию спрогнозировать можно. Чаще всего, если игрок упал, катается, корчится, скорее всего, ничего серьёзного нет. Если просто лежит — тут уже может быть что-то серьёзное. Боль блокирует движение, не дай бог пошевелиться и уж тем более делать вид, что тебя почти убили. Но опять же бывает всякое. Ещё когда в хоккейной школе работал, был случай: столкнулись два мальчишки, вроде ничего серьёзного, не упали даже. Потом подходит один — нога болит. Ну бывает, ударился, не без этого. Осмотрел, болезненность есть, но не более. А он говорит, что кататься тяжело. Отправили его по скорой — перелом голени. В жизни бы не подумал. Когда стали разбираться, оказалось, что у парня четвёртый перелом за год. Видимо, проблема с кальцием, тут уже родителям надо было обратить внимание и приостановить занятия хоккеем.

— Помню, как лет 15 назад «Мотор» играл с «Казцинк-Торпедо», один из казахстанских игроков ударился головой о борт и на какое-то время даже потерял зрение. Какой самый памятный случай для тебя?

— Тот эпизод я помню, у игрока было сильное сотрясение. Я всё время вспоминаю другой случай: в одном из матчей наш игрок упал и ударился затылком о лёд, потерял сознание. Было западение языка, ситуация оказалась близка к клинической смерти. Вот в этом эпизоде сразу было понятно, что последствия серьёзные, мы с массажистом сразу выскочили на лёд ещё до того, как судья позвал. Остановки дыхания у игрока, к счастью, не произошло, успели вовремя, язык быстро вытащили, обошлось без последствий. Вот один такой случай за все годы, но это может случиться в любой матче. Поэтому и игру спокойно, как болельщик, смотреть не могу, всегда слежу не за матчем, а за игроками.

Когда где-то случается ЧП, как в Ярославле, где молодой игрок умер после попадания шайбы в шею, страшно не становится?

— Конечно, от такого никто не застрахован. Но нам паниковать и тем более бояться нельзя. Да, прокручиваешь в голове такие ситуации, занимаешься повышением квалификации, смотришь вебинары. Уровень знаний надо на современном уровне поддерживать.

Фото: ХК «Динамо-Алтай»

— У тебя бывали хронически травмированные игроки, кто больше лечится, чем играет, кто идёт в кабинет при малейшей царапине?

— Хронических или «хрустальных» не встречал. Бывало, конечно, что кто-то долго лечился, потому что травма серьёзная. А вот паникёры бывали. Иногда смотришь, не хоккеист, а машина просто, огромный мужик. Чуть кольнуло — всё, уже к врачу. Вроде трус в хоккей не играет, а он стонать начинает сразу.

Как пандемия изменила твою работу?

— Добавила забот. Заболевание серьёзное, и даже при лёгком течении последствия непростые. Наши игроки переболели, вышли на игры с Красноярском, и было видно, что им тяжело. Пришлось пересмотреть подведение к играм, поменяли препараты. Ну и, конечно, антисептики, обработка рук — контроль тоже на мне. Спортсмены это воспринимают тяжело, но стараются выполнять.

— Удалось выяснить, где команда в начале сезона подцепила коронавирус?

— Я считаю, что привезли из Саратова, где были матчи. Хотя принимающая сторона, конечно, утверждает, что все были здоровы, справки предоставляла. Но мы сами всё видели, у них главный тренер на последнюю игру не вышел, дома с температурой оказался. Плюс эпидрежим там был никакой — ни антисептиков, ни бактерицидных ламп, в раздевалках — проходной двор.

— Игроки будут прививаться?

— На сегодняшней день Федерация хоккея России рекомендует их ставить, но это дело добровольное. Будем смотреть на титр антител, если он высокий — это противопоказание для вакцинации. Если низкий — будем рекомендовать, но это личный вопрос хоккеиста. У нас позиция такая, однако игрок должен понимать, что, если выпадет из-за болезни, пострадает и он сам, и команда.

Кстати, а в случае травмы игрок тоже уходит на больничный, как и на другой работе?

— У нас механизм сложный. Оформляются и больничные листы, и протоколы производственной травмы. К нам регулярно приходят с проверками из Роструда, иногда бывает смешно: игрок получил травму, а расценивается как вина работодателя. Приходится доказывать, что это спорт, тут бывают игровые столкновения, что это не стройка, где человек каску не надел, и на него кирпич упал.

Сейчас Эдуард Уваренков отвечает только за здоровье хоккеистов ХК «Динамо-Алтай». В своё время, когда профессиональная команда и СШОР «Алтай» были одной структурой, он работал врачом ещё и в школе. Медицинскую работу в СШОР вывели на такой уровень, что сейчас она, по оценкам специалистов, является образцово-показательной в Сибири и на Дальнем Востоке.

Вклад в общее дело

— У тебя в кабинете много медицинской литературы. С учётом твоего стажа — это уже больше для антуража или что-то читаешь?

— Достаю, изучаю. Всего охватить невозможно, порой что-то надо освежить, пересмотреть. Медику никуда без разнонаправленной литературы. Вот сколько курсов, вебинаров прошёл за время пандемии (показывает стопку сертификатов. — Прим. авт.) Всё шагает вперёд — и спорт, и медицина, и спортивная медицина. Врач такой же участник процесса, как тренер, игрок, от его работы многое зависит. Не тянем одеяло на себя, но свою лепту в общее дело вносим.

— Разногласий с тренером, когда он приходит и говорит, что ему завтра нужен игрок, а тот ещё травмирован, не бывает?

— Бывает, но это не разногласия, а рабочие моменты. Понятно, что есть задача, и спортсмен помогает её решить. Но есть и здоровье, и может быть так, что завтра хоккеист выйдет и поможет, но большой риск потерять его на ещё большее время. Так что медицинская позиция — лучше долечиться. Обычно это решает сам игрок, исходя из своих сил и внутренних ощущений. Споров из-за этого с тренерами у меня никогда не было.

Фото: ХК «Динамо-Алтай»

— Как ты оказался в гребле?

— Одно время офис хоккейного клуба был в СК «Обь», а напротив — администрация школы гребли им. Костенко. Там как раз сменилось руководство, встал вопрос о медсопровождении. Предложили помочь, я согласился и вот уж лет восемь совмещаю. Тоже интересно, новое направление, развитие. Но школе нужно большее внимание, она растёт, туда необходимы постоянные специалисты. А с ними, если честно, сейчас проблема. Спортивных врачей-профессионалов по пальцам можно пересчитать. Сейчас у нас в некоторых профессиональных командах медиков не хватает, не то что в школах. Зарплаты невысокие, работы много, график непредсказуемый.

— Ты сам в хоккей играть начал?

— Будешь смеяться — за все годы ни разу. Нет, на коньки я встаю, иногда, где-нибудь в парке. Конечно, я не порхаю по льду, как хоккеисты. В клубе же на лёд не выходил, и это уже дело принципа. Многие пытались меня вытащить, но никому не удалось. Все удивляются: в раздевалке коньков 30 пар, топовые клюшки. Но всё как-то не до этого.

Лента