Иван Журавлёв попал в последний военный призыв 1944 года. 17-летние призывники в основном проходили военную службу в подразделениях, не входивших в состав действующей армии, шли следом за фронтом. Но часть из них участвовала в войне с Японией и подавлении националистического движения на Западной Украине, осуществляла боевое траление. Срок службы для последнего призыва — на неопределенное время.
По долинам и по взгорьям
«До войны я жил в селе Усть-Волчиха Волчихинского района, — вспоминает Иван Митрофанович. — Окончил четыре класса школы и пошел работать в колхоз, в то время немногие продолжили учиться. Когда началась война и отец с дядей ушли на фронт, работы стало в разы больше, да все тяжелая, мужская».
В октябре 1944 Ивану Митрофановичу исполнилось 17 лет, а в ноябре он вместе с парнями из Алтайского края уже ехал в воинском эшелоне на восток. По словам мужчины, добирались они больше месяца: на весь вагон — одна печка, кругом щели, поэтому шинель частенько примерзала к доскам нар.
Когда новобранцев выгрузили на станции Большая Речка под Владивостоком, большинство качались от голода. После помывки мальчишкам выдали новое обмундирование, Иван Журавлёв был приписан в 354-й отдельный батальон морской пехоты на остров Русский.
«Нас привезли в часть и начали откармливать, — улыбается морпех. — Пять человек за столом: первое, второе, компот, но и нагрузки были адские. Каждый день стрельба, рукопашный бой, забеги по сопкам до одурения, всё там на пузе исползали, учились и окапываться. А как стало теплее, начали высадку с кораблей отрабатывать».
По словам мужчины, аппарель опускалась метрах в 100 от берега, пока доплывешь, мокрый по самую макушку, и сразу на захват позиций — все острова в округе штурмом брали. Командиры у них были и местные, необстрелянные, и боевые, с наградами. Как начнут рассказывать, что довелось пережить, так волосы дыбом встают, а с их стороны только усмешки: «Не боись, салаги, не помрем».
«Участвовал и в разгрузке американских конвоев, продуктов и оружия везли очень много и регулярно. А после победы вдруг все прекратилось, испугались, наверное, что мы после Германии на Америку двинем», — подчеркнул морпех.
Наелся рыбы на всю жизнь
8 августа 1945 года Иван Журавлёв со своим батальоном погрузился на корабль, высадка произошла в корейском порту Расин. Его уже изрядно разбомбили и с воздуха, и с моря, японский гарнизон покинул город без боя, оставив отряд прикрытия. Японцы действовали мелкими группами, разрозненно, отходя сразу после открытия огня, стремились покинуть город, попыток контратаковать не предпринимали. В течение дня к городу подходили две колонны отступавших японских войск, но встреченные огнем десантников и морпехов, понесли потери и, не принимая боя, отошли от Расина.
«Нам, конечно, досталось, но не сильно. По берегам у японцев было оборудовано много цементных ям, в которых они солили рыбу, и когда стрельба была сильная, мы в этих ямах отсиживались, — рассказал Иван Митрофанович. — Нас в штыковую атаку не брали, командиры сказали, что мелюзге делать в бою нечего, обойдутся без нас.
Когда солдаты рассредоточились вокруг города, поступила команда стрелять во всех, кто попытается прорваться. В первую очередь они увидели женщин с детьми, которые бежали и кричали.
«А как стрелять в бабу с дитем? Командир, глядя на нас, команду отменил, женщин пропустили. Пленных японцев было очень много, мы стояли в оцеплении, когда их грузили на баржи и вывозили, но ни одного случая бунта или побега не было за все время», — добавляет Иван Митрофанович.
Морпехи стояли в порту три месяца, постоянно настороже и в нарядах. Как-то забрались на склад, нашли банки, в которых безголовые рыбки стояли одна к одной, очевидно, прообраз нынешних шпротов.
В сентябре их снова привезли на остров Русский. Там он служил до мая 1951 года, ушёл в запас матросом, хотя звали в сержантскую школу. С парашютом прыгать не довелось, сопки кругом, которые мне к концу службы осточертели, хуже горькой редьки.
«Сейчас парни служат всего год, и я думаю, чему морпех может за такой срок научиться? Да еще и служить не хотят многие, эх, салаги, ремня на вас нет…», — подметил Иван Митрофанович.
Несколько лет назад к Ивану Журавлёву на воинские праздники стали приезжать морские пехотинцы из общественной организации «Тайфун». Они нашли предприятие, которое поменяло газовый котел на более мощный, в этом году обещали помочь со слуховым аппаратом: со старым ветеран слышит плоховато. «Бывших морпехов не бывает», —уверен Иван Журавлёв, поэтому его двери всегда открыты для тех, кто носит черный берет.
Морпех всегда в строю
После войны Иван Митрофанович работал трактористом в колхозе, водителем, потом перебрался в Угловский район, где много лет трудился в лесхозе.
«Пришлось попутешествовать по краю, чтобы выправить себе паспорт, после войны давали только справки на восемь месяцев, а паспорт — это относительная свобода в поиске работы, — рассказал Иван Журавлёв. — В 1953 году я женился на своей Любушке, пошли дети, нужно было семью кормить».
В Барнаул с супругой они переехали в 1970 году, когда дочери поступили учиться. Продали свой дом в Бобровке, купили квартиру, но Люда категорически была против, ей на земле всегда было проще.
По словам морпеха, прожили они с ней душа в душу 62 года, двух дочерей вырастили. Уже семь лет мужчина живёт без неё.
«У меня помидоры по килограмму вырастают, а лук какой, посмотрите. Готовить умею еще с армии, хоть блины, хоть пироги, а какой суп получается – пальчики оближешь. И снег сам чищу, и рассаду выращиваю, еще и дочерей подгоняю, чтобы на дачу не ленились ездить. Люблю читать газеты, кроссворды всегда под рукой. До последнего времени и гулять ходил далеко, и машину перестал водить, когда за 80 лет было. Наследники у меня хорошие: внучка служит в военной прокуратуре — большой человек, правнук учится в кадетском корпусе. Что еще человеку нужно?», — завершает Иван Журавлёв.
Фото: Руслана Ульянова.
