Группе «Комната культуры» нет ещё и года, но она уже стала заметным событием в музыкальном мире, причем не только нашего региона. Ее знают и в Сибири, и Москве, подтверждение чему — выступление на днях Алтайского края на ВДНХ на выставке «Россия». С её лидером Евгением Трофимовым, финалистом «Новой Фабрики звезд» 2021 года, мы поговорили о группе и других направлениях его работы.
Государственное признание
Последний концерт в этом году «Комната культуры» дала 3 декабря в клубе «Фараон». Там среди знакомых песен прозвучали две новинки, опубликованные в сети за пару дней до выступления, — «Поезда» и ещё неизданная «Ночь». А потом у участников «Комнаты культуры» началась другая работа — все они играют и в других коллективах, которые приглашают на новогодние корпоративы. Хотя и группы Трофимова на такие мероприятия тоже зовут, «КК» выступала и на открытых, и закрытых вечеринках.
— Женя, есть ощущение, что этот год для «Комнаты культуры» стал прорывным.
— Не совсем. Надеюсь, таким будет следующий. Мы подали заявки на большие фестивали – «Нашествие», «Дикая мята» и другие.
— У вас было выступление на форуме «Россия». Можно сказать, что теперь у группы государственное признание?
— Наверное (улыбается. — Прим. авт.). Мы представляли Алтайский край. Везти группу на такое мероприятие сложно, а еще на саундчеке возникли проблемы со звуком, выступление чуть не отменили. Но благодаря участию губернатора вопрос решили.
— То есть Виктор Томенко слушает «Комнату культуры»?
— Не знаю насчет слушает, но знает точно. На выступление подтянулись ребята из московско-барнаульской фан-базы, остальные, пришедшие на выставку, останавливались, слушали. Но все-таки непривычно было выступать перед людьми, которые сидят в креслах, а не находятся на танцполе.
— Я бы не сказал, что ваша музыка требует обязательного присутствия танцпола у сцены, можно и спокойно слушать?
— Да, наверное, под нас сильно и не потанцуешь. Хотя вот новую песню сделали подвижной.
Личный бренд
— Ваш гитарист Слава Климашин однажды сказал мне про «Комнату культуры»: у Трофимова и твоего соавтора Ромы Рудыка были песни, которые в группе завернули в рок-обертку. Как бы ты сам сказал, что вы играете?
– Сами мы иногда называем это бард-роком. Конечно, есть и попсовое звучание, чтобы не выбиваться из колеи современной музыки, и акустические варианты песен. Стараемся разные жанры и направления охватывать.
— Песни «Комнаты культуры» — твой давний материал или написаны в последнее время?
— В основном это то, что давно написал сам либо вместе с Ромой. А когда «Комната культуры» собралась, понял, для чего они так долго лежали.
— В группе на сцене пять человек. А сколько всего?
— Человек 16, и это не только барнаульское комьюнити — местных семь-восемь, остальные из других городов — это менеджеры, пиар, разработчики сайта и т. д. Из тех, кто на сцене, — Слава Климашин отвечает за запись аранжировок. Басист Тимофей Гураль — за звук на сцене, различные подложки. Рома Рудыка — мой соавтор, бэк-вокал, акустическая гитара, красивая, насыщенная. Где бардовский звук — там Рома. Барабанщик Владимир Васильковский заведует драм-секцией и настроением в группе.
— На афишах написано «Женя Трофимов и «Комната культуры». Почему такое разделение?
— Разделения нет. Просто изначально я выступал сольно. И людям проще понять, что за концерт, кто поет, чего ждать, легче перетащить их от своего бренда на группу.
Работа на удаленке
— В музыке ты давно. Но учась на географическом факультете и участвуя в «Новой Фабрике звезд» ты задавался вопросом: «А музыкант ли я?». Когда на него ответил?
— Когда ушёл из университета на третьем курсе. К тому моменту после «Фабрики звезд» я года полтора прожил в Москве. Всё это время у меня длился академический отпуск, я сюда периодически приезжал, продлевал его либо пытался что-то досдать. Потом понял, что я занимаю чье-то место и пора уходить. И осталась только музыка. Хотя и туризм никуда не делся. Я на географический пошел, потому что сколько занимаюсь музыкой, столько и пешеходным туризмом, активными маршрутами. Алтай весь исходил, в этом году был в Дагестане. Интересные места, но Алтай красивее.
— Почему не стал дальше куда-то поступать, в институт культуры, например?
— Может быть, слишком взрослый уже. Сейчас, если возникают пробелы в знаниях или что-то забыл, надо ту же нотную грамоту подтянуть — есть интернет. А так опыт всему учит.
– «Новая Фабрика звезд» и вообще московский период, что тебе дали? Популярность?
— В Алтайском крае да, а так широкой известности не было. Но появились контакты различных влиятельных людей в индустрии шоу-бизнеса, умение работать на сцене, понимание, что такое ТВ. Плюс возможность показывать свой материал другим. Потому и занялся написанием песен для других, их стали покупать. И, самое главное, окончательно понял, что я музыкант, что меня эта сфера завораживает как никакая другая.
– На «Новой Фабрике звезд» появилась группа «Север 17» с твоим участием. Почему ее история была такой короткой?
— Не наша история, искусственный проект. Поначалу было интересно, потому что новое. А когда уже привыкаешь, надо заниматься этим ежедневно, а музыка, которую исполняете, не то, что ты хочешь, уже не то отношение.
— И все равно, пройдя приличный путь в Москве, почему вернулся в Барнаул?
— У меня умер дедушка, надо было приехать сюда, остаться. А когда начал тут писать песни и продавать их, то уже и смысла снова отправляться в Москву не было. Позже, когда появилось желание снова выходить на сцену, родилась «Комната культуры».
Создавать больше и чаще
— Тебя в различных статьях называют страшным словом «сонграйтер». Почему нельзя просто сказать «автор песен»?
— Я сам себя скорее называю «гострайтер» от английского ghost— призрак, этакий призрачный поэт. Сонграйтер — это просто профессиональный сленг, понятный всем в этой сфере. Но сам говорю — автор, композитор.
— Как вообще выглядит процесс создания музыки для других? Пишешь под конкретный заказ или что-то свое, а потом предлагаешь кому-то?
— По-разному бывает, всех тайн раскрывать не буду. Иногда тебя кому-то советуют, и ты для него пишешь, иногда выкладываешь песню на какую-то платформу, и её забирают. Большую роль играют знакомства, рекомендации. Первой успешной песней для других стала «Птичка». Я её просто так выложил в интернет от своего имени, ее услышали HammAli & Navai, связались со мной, забрали в свой репертуар. Я советую всем, кто занимается музыкой, выкладывать материал на различные площадки, чтобы люди видели, что ты делаешь. А если разместить одну и ждать, пока её заметят — шансов мало. Вот сейчас переделывали песню для сериала, не могу раскрыть название. Просто попросили сделать, без всякого техзадания, поэтому писал, как сам видел.
— А техзадания что из себя представляют?
— Да что угодно — ритм, звучание, настроение, продолжительность вплоть до того, в какой момент что должно прозвучать.
— Одними из первых исполнителей твоих песен стали HammAli & Navai и Burrito. Кто ещё поет?
– Эмин, Бахтияр (сценическое имя Bahh Tee. – Прим. авт.), Настасья Самбурская. Много песен продаю, даже не зная, кто их будет исполнять.
— Сколько этим можно зарабатывать?
— Коммерческая тайна. Без булки хлеба точно не останусь. Скажу так – у нас есть своя студия «Марс». И те, кто этим занимается, знают, что все это требует вложений — техника не вечная, программы, в которых работаем, платные. Мне хватает и на это, и на жизнь.
— Когда ты из Москвы вернулся в Барнаул, говорил, что в столице зарабатывал максимум 180 тысяч в месяц, а здесь на тот момент эту планку не преодолел. А сейчас получается?
— Наверное, если суммировать все вместе с выступлением на сцене.
— В соцсети есть твое почти трехчасовое видеоинтервью, под ним комментарий «Евгению Трофимову повезло с «Птичкой», но не повезло с сольной карьерой». Что ответишь?
— Я даже не видел такой комментарий. Хотя я на негатив не обращаю внимания. Считают так — пускай. Им виднее.
Звукопроизводство
— Студия «Марс», где ты один из основателей, — это что за проект? Продюсерский центр?
— У нас не совсем правильно понимают слово «продюсер», считают, что это такой дядя с мешком денег, и он вкладывает их в артиста. Продюсирование — это создание материала, мелодии, текста, выкладывание их на площадках, продвижение. Весь путь от нулевой точки до конечной. Если с этой точки зрения смотреть, то да, мы занимаемся продюсированием — звукопроизводством и его продвижением. «Марс» — это творческая площадка. У моего друга Юры Мещерякова была студия ещё в медуниверситете. Во время ковида мы с ним объединились, а потом подружились с Молодежным парламентом, управлением молодежной политики. Они предложили работать вместе, дали нам площадку в КДМ, и сейчас мы на их базе. «Марс» открыт для всех, кто хочет записать музыку, к нам часто приезжают из Новосибирска.
— Как ты дальше видишь свою творческую судьбу и «Комнаты культуры»?
— Пока планы связаны с Барнаулом. У каждого из группы есть свои проекты, у Ромы риелторская история, у Славы и Тима — рок-школа, у Владимира — школа барабанов. Когда наступит момент переезда — будем решать. А пока хорошо работается и здесь. В крайнем случае — самолеты отсюда летают быстро и часто. Я и так каждое лето живу в Питере, мне нравится этот город, там много друзей-музыкантов, например, Дима Караневский, организатор «Ленинградских мостов». В Москве тоже друзей много, там лейбл, на котором я состою. Но больше люблю Питер.
— У тебя на кисти татуировка — игральные кости. Что они означают?
— На самом деле ничего, у меня две такие бессмысленные татуировки, ещё одна на запястье. А на кисти ещё с юности был рисунок, который надо было перекрыть, и это — единственное, что подошло. Но, наверное, надо уже наполнить каким-то смыслом, например, вся жизнь — игра.
