Барнаулец Сергей Степанов — потомственный настройщик. С музыкальными инструментами работали его отец, брат, а сам он, какое-то время поработав преподавателем, уже тоже больше 40 лет настраивает пианино и рояли. На этой неделе, 4 апреля, он и его коллеги отмечали профессиональный праздник — Международный день настройщика фортепиано.
Штучные специалисты
Однажды двоюродный брат Сергея Степанова поступил в Ярославскую школу редких профессий — было в советские годы такое учреждение, где готовили краснодеревщиков, гравёров и других уникальных специалистов, в том числе и настройщиков. Сергей Иванович, который к тому времени окончил музучилище и учил детей игре на фортепиано в Славгородском районе, оказавшись там по распределению, решил пойти по его стопам. Небольшой опыт настройки у него уже был — отец кое-чему научил, а в районе со специалистами было сложно, поэтому он ещё и ремонтировал инструменты.
Отучившись в Ярославле, Степанов преподавателем уже не работал. Вернулся в Барнаул, устроился в службу бытовых услуг, ездил по заявкам барнаульцев, настраивал пианино на дому. А когда в 1990-е эта система развалилась, перешёл в музыкальную школу. Сейчас он работает настройщиком сразу в двух барнаульских школах искусств — № 2 в центре города и родной № 4 на Южном, а ещё обслуживает две школы в Новоалтайске. И, конечно, всё также ездит по индивидуальным заявкам.
Из всего этого можно сделать вывод, что настройщик — профессия штучная. Сергей Степанов это подтверждает.
— В каждой музыкальной школе должен быть такой специалист по штату, но, как видите, некоторые работают сразу в нескольких местах. В Барнауле нас, наверное, человек 10 во главе с самым опытным Николаем Жиба из музучилища. Все друг друга знаем, каждый год собираемся на конференцию сибирской ассоциации настройщиков, — рассказывает Сергей Степанов. — Молодежь в профессию идет, но той ярославской школы уже нет. Есть ускоренные курсы в Москве, где после пары месяцев человек получает корочки специалиста. Но в нашем деле важны практика и опыт.
В 2000-х годах Сергей Степанов уезжал в Москву и четыре года работал вокалистом в ансамбле песни и пляски внутренних войск имени Елисеева. Но потом понял — это не его, и вернулся в Барнаул.
Особые условия
Музыкант — профессия творческая. Сергей Иванович заверяет, что настройщик — тоже. Начинается творчество уже с общения с клиентом, если мы говорим о частных заявках. Человек звонит и задает два вопроса — настраиваете ли инструмент и сколько стоит?
— А мне надо получить максимальную информацию — сколько лет инструменту, когда его настраивали. Не бывает одинаковых инструментов. Вот в музыкальной школе стоят два пианино «Тюмень» в соседних кабинетах. Но их разные мастера делали, могут быть разные материалы — всё это влияет, — рассказывает Сергей Степанов. — А еще настройщик начинается с тапочек. Первым делом в квартире достаю сменную обувь, этим располагаю людей.
Как и в любой работе с людьми, клиенты встречаются разные. В основном Сергей Степанов обслуживает инструменты, с которыми уже давно знаком. Но иногда вызывают и новые люди, и тут могут быть сюрпризы.
— Одним интересно, как происходит весь процесс. Спокойно к этому отношусь, объясняю. А однажды пришёл, женщина рассказывает, что муж посмотрел, как внутри инструмента всё устроено и решил сам всё настроить. Я спросил, откуда у него ключи для этого, она отвечает: «Так он своим, газовым», — вспоминает настройщик.
Особенно много выездной работы у Сергея Ивановича было в пандемию. Музыкальные школы перешли на работу онлайн, преподаватели увидели, на каких инструментах дома играют их ученики, и за голову схватились. Это в музыкальной школе все инструменты под присмотром и с регулярным обслуживанием, а рядовые барнаульцы, не слишком погруженные в музыку, даже и не всегда знают, что фортепиано вообще нужна эта процедура.
— Где-то люди вообще не в курсе, в каких условиях инструмент должен стоять. Хотя в инструкциях прописано — 1,5 метра от окна, сквозняков и прямого солнца, температура 25 градусов и влажность не менее 40 процентов. Кто-то, чтобы это обеспечить, баночки с водой ставит, кто-то – увлажнители. А для дорогих инструментов есть специальный климат-контроль. Когда кто-то приобретает немецкое фортепиано за 1,5 миллиона рублей, то 30-50 тысяч отдать за допоборудование, считаю, можно, — говорит Сергей Иванович.
Уникальный инструмент
Конечно, с новым и дорогим инструментом работать приятнее. Но порой бывают ситуации, когда фортепиано уже под списание подходит, но надо его реанимировать, хоть плачь. Одним оно дорого как память, другие под старость лет вспоминают, что в детстве играли и хотят вспомнить былое.
— Иногда приходишь в семью с не слишком хорошим достатком, где ребенок занимается музыкой, ему нравится, родители поддерживают. А инструмент запущен. Струны налетом покрылись, молотки уже не те. Но не могу же я сказать, что все, выбрасывайте, покупайте новый, — объясняет специалист. — Выкручиваешься, делаешь хоть что-то, чтобы инструмент держал строй.
Кстати, Сергей Степанов в отличие от многих коллег считает, что в таком случае альтернативой может стать цифровое пианино.
— По звучанию оно, конечно, будет уступать, но лучше учиться на хорошем цифровом, чем на разбитом акустическом, — отмечает он.
При этом Сергей Иванович все же уточняет: цифровое пианино дает слишком рафинированный, чистый звук, в природе такого не бывает. Акустическое фортепиано — живое, и на концертных выступлениях его ничем не заменить.
Уникальных инструментов в его практике было много. В квартирах барнаульцев он встречал и дорогой белоснежный рояль Becker, и инструменты, внутри которых пометки о работе оставлял еще его отец.
— В школе № 4 есть рояль «Эстония», капремонт ему делал Николай Жиба, — рассказывает Сергей Степанов. — Сначала он был на втором месте, так как покупали другой немецкий инструмент. Но когда отремонтировали «Эстонию», оказалось, что она звучит чище. Был момент, когда школа приобрела еще чехословацкий рояль Pertof. На сегодняшний день это лучший инструмент, с которым я работал.
Настройщики не случайно оставляют внутри инструмента пометки – это напоминание себе на будущее, на какой чистоте они оставили инструмент и как все сместилось. Это гитару можно настроить за пару минут по тому же фортепиано либо по тюнеру — с роялем такой трюк не пройдет. Раньше настройщики использовали камертоны, сейчас у них тоже есть тюнеры, но не гитарные — точнее и с большим диапазоном. Есть даже специальные компьютерные программы, помогающие настраивать инструмент, но не всегда стоит полагаться на технику, на первом месте — слух и зрение.
— Если инструменту много лет, некоторые струны внутри могут давать биение. Тюнер показывает фальшь, ты поднимаешь тон — а инструмент уже не звучит. Нюансов очень много, — объясняет Сергей Степанов.
С собой у него целый дорожный чемодан инструментов для работы — есть привычные молотки и отвертки с длинными ручками, а есть специальные. Интересно, что несмотря на то, что сейчас есть современные настроечные ключи, Сергей Иванович пользуется теми, которые 40 лет назад сделал его отец. «Они удобнее», — заверяет мастер.
