Вдохновлённая пациенткой
В ЛИУ-1 отбывают наказание около 400 осуждённых. Аббревиатура эта расшифровывается как лечебно-исправительное учреждение, попадают сюда преступники, страдающие алкогольной и наркологической зависимостью.
— У нас они находятся в ремиссии, — объясняет Надежда. — Скажем так, вынужденной: возможно, им бы и хотелось выпить или что-то принять, но в условиях колонии этого сделать не получится. При этом от прежних привычек остаются серьёзные проблемы со здоровьем, которые мы и помогаем решить, восстановиться.
В «шинку», как в народе называют ЛИУ-1, Надежда пришла шесть лет назад. А всего в уголовно-исполнительной системе она больше десяти лет с некоторым перерывом. Психиатрией увлеклась на втором курсе медуниверситета.
— Когда началась медицинская психология, нас повели в психдиспансер. И меня вдохновила одна пациентка, которая писала стихи и была заряжена позитивом. Мне эта сфера стала интересна, — вспоминает майор Михалёва.
До прихода в УФСИН она работала психиатром в краевой психбольнице № 1 в Повалихе, а потом ей предложили к белому халату добавить погоны.
Психиатр, психолог, нарколог
Начинала карьеру в УИС она с работы психиатра ВВК — военно-врачебной комиссии, проще говоря, обследовала кандидатов на работу в УФСИН. Потом, получив второе высшее образование, стала психологом, причём успела поработать и с сотрудниками, и с осуждёнными.
— Психологи есть в каждой колонии. Они тестируют сотрудников. Я проверяла сотрудников отдела по конвоированию перед каждым их заступлением на смену, выявляла присутствие стрессов, отклонений в поведении. Это важно, потому что пост ответственный, в руках у человека оружие, — объясняет Надежда.
Осуждённые, оказавшись в месте отбывания наказания, также в первую очередь проходят через руки психолога: специалист беседует с вновь прибывшим, тестирует, потом, основываясь на нюансах в поведении и характере, даёт рекомендации воспитателям и руководству колонии. При этом тем, кто отбывает наказание, разрешено обращаться к психологам и в дальнейшем.
– Для кого-то это развлечение, а кому-то на самом деле нужна помощь. Ситуации разные: взаимоотношения с другими осуждёнными, разрыв отношений с родными, смерть близких, об этом необходимо говорить, — уверена Надежда.
А после небольшого перерыва она снова вернулась в УИС — теперь уже в качестве нарколога в ЛИУ-1.
Надежда признаётся, что поначалу её часто спрашивали, тяжело ли было перестроиться с «гражданских» пациентов на осуждённых. Отвечает, что тяжелее было привыкнуть к тому, что во время работы ты оказываешься без телефона, интернета и других средств связи, а также к другим особенностям службы на объекте УФСИН.
— А пациенты — они везде пациенты. И в психиатрической больнице не всегда предугадаешь, чего ждать от него, и здесь тоже спецконтингент ходит, улыбается, а что у него в голове, не всегда знаешь. Как говорят сотрудники, мы за ними следим, а они — за нами. Но в целом я комфортно себя чувствую, — рассуждает Надежда.
Хотя специфическое место службы добавляет атмосферности и при непосредственной работе с пациентом. Например, на приёме его и врача разделяет решётка. Осмотр, аускультация, то есть прослушивание фонендоскопом, другие манипуляции проводятся через неё. Неудобно, но безопасность на первом месте.
— Может, мне везёт, но никаких эксцессов в работе не случалось. Однажды был конфликтный пациент, в какой-то момент показалось, что может кинуться. Но обошлось, потом с ним ограничили контакты, оперсостав с ним поработал, он даже извинялся, — вспоминает собеседница.
Привычка без возраста
Каждый день, работая с наркозависимыми, майор Михалёва прекрасно видит, к чему приводит это пристрастие.
— Конечно, так или иначе узнаешь их истории. Через себя всё это стараюсь не пропускать, воспринимаю спокойно. Профдеформация уже есть, — признаётся она. — Тяжелее, когда узнаешь какие-то нюансы о людях, которые от их поступков пострадали. Вот у нас сидит парень — молодой, чуть ли не мальчик, симпатичный, умный. Ему бы в вузе учиться, память отличная, речь хорошая. А у него срок по 228-й статье (распространение наркотиков. — прим. авт.). Захотел денег заработать. Так к нам и попадают.
Надежда Михалёва подтверждает известный тезис: с зависимостью может справиться только тот, кто сам хочет этого, принудительно не получится. К сожалению, после освобождения некоторые, оказавшись в прежней среде, возвращаются и к наркотикам. Уверена она и в том, что у наркомании нет возраста.
— У нас тут люди разные: молодёжь, есть под 60 лет и больше. Героинщики со стажем, опийные наркоманы, «крокодильщики» — дезоморфин всю жизнь потребляли, сейчас из-за этого сами ходить не могут, — говорит Надежда.
Однажды она понесла обувь в ремонт. Мастер долго на неё смотрел, потом спрашивает: «А вы не врач?». Оказалось, бывший пациент из числа осуждённых. Освободился, нашёл работу, заверил, что обратно не собирается. Правда, говорят так все, но с некоторыми потом опять встречается.
Народная миссис
Этой весной майор Михалёва открыла для себя новую страницу, став участницей конкурса «Мисс и Миссис Алтай 2025».
— Предложила приятельница, мол, сколько можно в тюрьме сидеть, — улыбается Надежда. — А мы на самом деле даже юбку надеть не можем, и вообще у сотрудников нет деления по полу, теряется женственность.
К своим выступлениям претендентки начали готовиться с ноября. Под руководством наставников они осваивали искусство дефиле, уроки стиля, манер, речи. С ними работали психологи, нутрициологи и другие специалисты. Надежда была уверена, что пройдёт эти стадии, но на сцену не выйдет — всё-таки сотрудник, майор, а тут дефиле в купальниках. Но руководство одобрило, и пришлось идти до конца. В итоге у Надежды титул «Народная Миссис — 2025».Фото с обложки: Иван Сухосыр
