В театре кукол «Сказка» прошёл заключительный этап межрегионального театрального форума «Люди и куклы. Перезагрузка», стартовавшего в октябре. Задуман он был для руководителей театров, художников по свету и актёров. Причём специально для работы с труппой в театр пригласили театрального критика, режиссёра, педагога и исследователя в области театра кукол Анну Иванову-Брашинскую. Она посмотрела четыре постановки «Сказки», в том числе премьерные спектакли, адресованные публике 12+ и старше.
Запрос на миф
«Я должна была побывать на трЁх спектаклях — это «Рассказ собаки», «Паша» и «Человек из Подольска». Четвёртый под названием «История гусеницы по имени Мишель» я посмотрела по собственной инициативе, так как мне стало интересно, что представляет из себя действующий в «Сказке» «Театр на подушках» (сама Анна Иванова-Брашинская ставит спектакли для детей, её работа «Мой волшебный носок» Красноярского театра кукол участвовала в фестивале «Зазеркалье», который проходил в Барнауле в 2019 году. — Прим. ред.). Что касается первых трёх постановок, то видеть в стенах театра кукол подобные работы, предназначенные для взрослого зрителя, отрадно. И это не новая история. Ведь театр кукол как вид искусства — надуманно детский. Зародился он столетия, а то и тысячелетия назад, в то время как на детей мировая культура обратила внимание лишь в начале XIX века. А значит, можно считать, что сегодня театр кукол возвращается к своим корневым понятиям. Вероятно, это запрос на миф, потребность в иной, а не бытовой реальности. Но из-за того, что долгое время театр кукол в нашей стране существовал как детский (таковым он стал после событий 1917 года, когда возникла необходимость превратить театр в воспитательную площадку), сегодня возвращение к истокам воспринимается как конфликтная история. О том, что она исторически обоснована, все забыли».
Визуальный ребус
Анна Иванова-Брашинская напомнила, что всем известный Сергей Образцов ставил спектакли не только для детей. Достаточно вспомнить «Необыкновенный концерт», который мы все хорошо знаем благодаря телевидению. В 1916 году в Петербурге работал театр Юлии Слонимской, тесно сотрудничавший с группой художников-модернистов из группы «Мир искусства», а в 1918 появился театр марионеток Евгения Деммени, где шли пьесы Шекспира, Мольера, Гоголя. Сегодня и театр Петрушки воспринимается как детское зрелище, хотя это очень мощное ярмарочное искусство, которое, согласно теории Михаила Бахтина, способствует очищению, выходу наружу негативных энергий.
«И если сегодня мы ведём этот разговор, то, значит, и нам непросто свыкнуться с мыслью, что театр кукол — площадка для взрослых. Ведь по своей природе это визуальный театр, который превалирует над драматическим искусством. Зрителям интересно разгадывать этот визуальный ребус, играть в эту интеллектуальную игру. Не случайно театр кукол всегда считался альтернативным искусством, даже маргинальным и уж точно не мейнстримным», — считает эксперт.
Без направлений
Анна Иванова-Брашинская работала в экспертном совете «Золотой маски» и считает, что сегодня в театральном мире нашей страны происходят удивительные вещи. Современный театр стал очень богат в плане драматургии, визуальных средств, способов взаимодействия со зрителем.
«Я большая поклонница того, что делает Борис Павлович, работающий с людьми с ограниченными возможностями и особенностями развития (в пример приведу спектакль «Разговоры», созданный в пространстве «Квартира»). Всегда интересно наблюдать за тем, что происходит в московском «Театре взаимных действий», объединившем художников и режиссёров, занимающихся так называемым горизонтальным театром. Театральный критик Марина Давыдова ставит драматический спектакль, а хорошо вам известный режиссёр Роман Феодори недавно выпустил в пермском «Театре-Театре» оперу «Антигона» для драматических артистов. То есть сегодня театр не воспринимается иерархией профессий — на сцене появляются актёры, которые не актёры, используются движения, но намеренно отрицается хореография, и в некоторых постановках важнее присутствие, чем игра. Всё это свидетельствует о том, что в театре происходят некие мутационные вещи. Постепенно это проникает и в театр кукол. И мне импонирует, что здесь нет никаких чётких направлений в развитии, и в этом как раз и есть особенность нынешнего времени», — поделилась театральный критик.
Одной куклы мало
Театр кукол, считает Анна Иванова-Брашинская, — это театр не про отношения между людьми, а про отношения кого-то с чем-то (куклой, вещью, предметом). По мнению эксперта, сегодня сложно воспринимать ширмовой спектакль, в котором предстаёт кукла без человека. Одной куклы зрителям стало мало.
«Этим и интересны те спектакли, которые я увидела за три дня на сцене «Сказки». Любопытным мне показался не только подбор авторов (а это Марк Твен, Павел Селуков, Дмитрий Данилов), но и способ подачи материала. Вообще, дискуссия о том, можно ли ставить на сцене театра кукол того же Чехова, Стриндберга, Ибсена, не нова. Я же убеждена, что тип театра тут ни при чём. Другой вопрос — с помощью каких средств доносить до зрителя заложенные смыслы? И мне очень жаль, что во время нашего обсуждения спектаклей «Сказки» отсутствовали постановщики. Очень интересно было бы узнать, какие задачи они ставили перед артистами», — отметила эксперт.
