В 1949 году хрупкая девушка устроилась работать в ткацкий цех зарядчицей шпулек, потом был небольшой перерыв, связанный с рождением детей. В последний раз проходную комбината Лидия Простынных пересекла в 1986 году. На предприятии успели поработать муж и дети, но только она одна не меняла единственное на всю жизнь место работы.
Фото: Олеся Матюхина
Безотцовщина
10 лет Лидочке исполнилось на следующий день после начала Великой Отечественной войны. К этому времени она все лето помогала отцу – председателю колхоза в селе Кабаково Алейского района. Семёна Васильевича сразу призвали в армию, он прислал всего несколько писем, в которых рассказывал, что учится на танкиста. Последнее письмо совпало с датой похоронки – доехать до линии фронта мужчина просто не успел, эшелон разбомбили фашисты.
- Мама запретила мне бросать школу, но я «по наследству» перешла к новому председателю: также бегала с поручениями, ездила в соседнее село за почтой и, будучи совсем ребенком, разносила и похоронки в том числе. С ранней весны до поздней осени работала на покосе, заготовке кизяков, прополке свеклы, уборке пшеницы. Мы жили впроголодь, но не побирались: все отдавали для фронта – молоко, яйца, овощи, даже часть трудодней. Это сейчас мука мелкая да белая, а в то время пока ее просеешь, на сите остается половина мякины. Мама ее распарит, напечет лепешек, которые как подсохнут, рассыпаются жесткими хлопьями. Если выполняла план по прополке свеклы, давали патоку, вот с ней я эти лепешки могла проглотить. На покосе ночевали в амбарах, выезжали на неделю, пока не управимся, в село не возвращались. Семилетку окончила в мае 1945 года, хорошо помню, как ликовали люди, узнав о Победе. Но никого от обязанностей не освободили, помитинговали, порадовались – и снова в поле. А нам и ждать с войны было некого, слезы в этот день лились в семье ручьями. После семи классов работала в колхозе, а потом мама, узнав, что девчонки нашего села собираются на меланжевый комбинат, отпустила меня с ними.
Нелегкая промышленность
В конце 1949 года Лида с подругой сняла комнату в районе нынешней ул. Строителей, где раньше были только частные дома. Смена на меланжевом комбинате начиналась с семи утра, и чтобы успеть, она выходила из дома на час раньше.
- Темно, на улицах полно снега, пробираешься по сугробам под петушиный крик, дрожишь от холода, одежки-то особо не было, – вспоминает Лидия Семёновна. – Начала я работать на 6-м участке в ткацком цехе, помещение огромное, станков – сотни, очень робела первое время. У меня было десять небольших станков, которые я обслуживала в качестве зарядчицы шпулек. На каждом станке в батарее шпулек по 10-12, зарядишь с утра нитью, и бегаешь смотришь, чтобы нигде не закончилась. На обед мы станки отключали, рядом с ними жевали то, что приносили из дома. Старалась работать хорошо, чтобы часть зарплаты послать матери. Меня всегда возмущало, что нашу промышленность называют легкой, все казалось, будто люди вокруг думают, будто и работа здесь такая, да ничего подобного. Подружки стали искать, где лучше, многие ушли на железную дорогу, а мне мама сказала, чтобы никуда не дергалась и сидела на одном месте. С первой получки накупила ей постельного белья, наволочек, простыней, передала с нарочным. А летом нас послали на хлебоуборку, там познакомилась с женщиной, которая меня позвала к себе жить и прописала. Когда ее сын вернулся из армии, вышла за него замуж после недолгих ухаживаний. В 1953 году с трехмесячной дочей поехала за мужем на освоение целины. А когда родился сынок, мы решили вернуться в Барнаул.
Вторая попытка
- Я вернулась на меланжевый комбинат в 1957 году, и почти сразу мне предоставили садик и ясли для детей, – рассказывает Лидия Простынных. – Пришла сначала в прядильный цех, устроилась возчиком ровницы. Если не вдаваться в подробности, перевозила в прядильню бобины с хлопковой нитью. В цех везу на тележке, а к прядильным машинам таскаю вручную: наберу на руку бобин выше макушки, пол под собой не вижу. Столько таких «рейсов» за день сделаешь, что к вечеру еле до дома добиралась. Пока работала, стала присматриваться к станкам, понемногу изучала другие профессии: ткачихой работала, а потом на ровничной машине до самой пенсии.
Практически сразу Лидия Семёновна стала наставником, ее первая подопечная приехала из Вьетнама, говорила по-русски не очень хорошо, но все понимала и звала всех женщин «мама».
- Хорошо помню, как на производстве у нас отмечали советские праздники. Например, 22 апреля, в день рождения Ленина, уже с проходной была слышна музыка, пока сотрудницы шли по цехам, еще и поплясать успевали, и со смены шли под музыку, – с улыбкой говорит ветеран труда. – А какие были демонстрации на 1 Мая и 7 ноября – без слез не вспомнишь. Выходили дружными рядами, несли в руках портреты передовиков производства, самодельные цветы из бумаги, украшенные ими веточки. А как мы пели во время демонстраций, каждый коллектив старался выделиться, искал самую красивую песню под шаг. Да и начальство мы видели часто, в цех они приходили регулярно, разговаривали с рабочими. Недавно отметила 90-летний юбилей, посидела накануне и поразмышляла, что такого важного я сделала в жизни? Таких, как я, работяг, на барнаульских заводах – тысячи, не все совершали трудовые подвиги, но работали честно, с душой и полной отдачей, поэтому я посчитала, что и моя капелька заслуги есть в том, что Барнаул получил звание «Город трудовой доблести».
У Лидии Семёновны Простынных двое детей, четверо внуков, четверо правнуков и одна праправнучка. За добросовестный труд и успехи в наставничестве руководство меланжевого комбината неоднократно награждало ее благодарностями и грамотами.
