Общество

Николай Дубров: народный директор

Надежда Гончарова

19 апреля 2019 12:08
Организатор алтайской шинной промышленности, он оставил после себя не только заводские корпуса, но и детские сады, больницу, Дворец культуры и еще много того, что служит людям.

Грамотный, эрудированный руководитель Николай Дубров, выступая на собраниях перед коллективом, всегда был уверен в том, что говорил.
Фото предоставлено музеем БШЗ


Всего полвека – короткую жизнь прожил на земле этот удивительный человек, а сделал столько, что не по силам было бы иным и за полный век. Николай Дубров обладал той харизмой, которая притягивает как магнит и дает ощущение полного доверия. И хотя его нет с нами уже 32 года, сотни барнаульцев вспоминают общение с ним так ярко, как если бы это было вчера.

С Николаем Никифоровичем мне довелось работать несколько лет, когда еще молодым журналистом пришла в редакцию многотиражки «Алтайский шинник». Директор завода Дубров никогда не отмахивался от наших вопросов, наоборот, читал газету внимательно, критику приветствовал. И всегда был в зоне доступа. Чем больше живу и чем старше становлюсь того Дуброва, тем больше изумляюсь его качествам – руководителя и человека, редким сочетанием волевого, непреклонного характера и отеческой заботливостью, с которой он относился к коллегам, вообще к людям. Общаясь со многими из них, которые знали его лично или слышали о нем от своих близких, поражаюсь, насколько может быть благодарна память.

Совхоз № 212


От него всегда исходило какое-то особое душевное тепло, не оттого ли, что родился в самый разгар лета – 25 июля? Это событие случилось в 1935 году в крестьянской семье Дубровых в Ордынском районе Новосибирской области в поселке с незатейливым названием – Совхоз № 212. Именно там добросовестно трудились родители маленького Коли: мама Ирина Яковлевна – на разных работах, папа Никифор Григорьевич – трактористом. Успел мальчик перенять от отца мужскую хватку и завидное трудолюбие, хоть и недолго тому суждено было быть рядом с сыном. Началась война, и Никифор Дубров ушел в 1942 году защищать Родину. В том же году геройски погиб.

Вскоре Николай пошел в школу, и никакие лишения не могли остановить его тягу к знаниям. Любознательный, смышленый, рано повзрослевший, он быстро осваивал школьную программу, все свободное время проводя за книгами. На вопрос: «Где Дубров?», ответ находился сразу – в библиотеке! Пожалуй, там не осталось ни одного издания, которого бы ни коснулась рука Николая. Подростком он первым успевал прочесть все новинки в толстых журналах. Не забывал и о школьной подруге Нине, появляясь в классе с очередным номером «Невы» или «Нового мира» со словами: «Почитай обязательно!» А вот некоторые книги, например, Мопассана, от нее прятал, мол, рано тебе еще – маленькая. Так трогательно зарождалась их первая и единственная – на всю жизнь – любовь.

После успешного окончания школы в 1953 году Николай поступил в Уфимский авиационный институт, а переведясь на втором курсе на вечернее отделение, был призван в армию, точнее, в морфлот; отслужив, успел поработать токарем на заводе в Новосибирске. А Нина к тому времени уже была близка к завершению учебы в институте водного транспорта. Они поженились в 1957 году и переехали в Томск, куда Нину Васильевну отправили как молодого специалиста по распределению. В Томске родился в семье Дубровых сын Алёша. Николая приняли на второй курс вечернего отделения политехнического института, где он устроился работать на кафедру телевидения. А через год перевелся на третий курс дневного по специальности «машины и аппараты химических производств». Это была эра химии, а Дуброва всегда влекло все новое. После окончания института его оставляли в вузе, пророча судьбу ученого, говорили, что его дипломная работа уже практически готовая база для диссертации… Он выбрал производство.

Прорыв


В столицу Алтайского края на новый завод технического углерода – одно из четырех предприятий строящегося химического комбината семьи выпускников-химиков Дубровых, Харламовых и Ведухиных (они так и оставались друзьями и коллегами) приехали в 1962 году. Тогда в ходу было понятие «пятилетка», свою он выполнил досрочно всего четыре года потребовалось Николаю Никифоровичу, чтобы пройти путь по всем стадиям производства от мастера участка до директора завода. Молодой руководитель с удовольствием вникал в тонкости технологии, постоянно вносил рационализаторские предложения. Как сказали бы сегодня, был настоящим новатором. Дела шли хорошо.

Тем временем постепенно запускалось и производство на соседнем предприятии – шинном. В 1969 году выпустили первую автопокрышку, через пять лет завод вышел на полную мощность. Но проблем здесь возникало множество, до плана не дотягивали да еще выбили из ритма два больших пожара. Менялись руководители, но завод продолжало лихорадить. В 1976 году Николая Дуброва вызвали в Москву, в Министерство химической промышленности, и сообщили о его назначении директором Барнаульского шинного завода. Возражения не принимались.

Это был сложный период для Дуброва и его семьи. Он практически дневал и ночевал на заводе, каждую неделю его вызывали в Москву. Как вспоминают шинники той поры, молодой директор при всем свалившемся на него грузе проблем оставался доброжелательным, приветливым, открытым. Однако попустительства не допускал, разгильдяйства не терпел, был принципиален и настойчив. Кабинетный стиль работы был не для него. Николая Никифоровича можно было встретить в разных уголках завода, он дотошно вникал во все мелочи, точнее сказать, их, мелочей, для директора не существовало. Заводчане знали его в лицо, он внимательно прислушивался к мнению рабочих, брал на заметку их предложения. От традиции ежедневного обхода завода Дубров не отказался даже когда предприятие вышло на стабильные результаты.

Выслушивая доклады руководителей на утренних селекторных совещаниях и явочных планерках, он поражал своими комментариями, глубоким знанием того или другого вопроса, касалось ли это работы оборудования, технологии производства, обучения кадров, разработки новой премиальной системы оплаты труда или проблем соцкультбыта. А хозяйство у Дуброва было немалым: пять гектаров с гаком только производственных помещений плюс больница с поликлиникой, профилакторий, Дворец культуры, шесть детских садов, летний пионерский лагерь, база отдыха. Строились и практически ежегодно сдавались жилые дома для семей шинников.

Как он это делал


Людмила Чернова, бывшая в те годы начальником планово-экономического отдела, вспоминает, как внимательно Николай Никифорович относился к цифрам. Он вникал буквально в каждую графу планов и отчетов и не стеснялся переспросить, уточнить, если что-то было ему неясно. Такой контроль отнюдь не воспринимался как недоверие, напротив, подчеркивает Людмила Ивановна, подчиненные чувствовали и свою значимость, и профессиональную защищенность.

Дефицит кадров, особенно в первый период его директорства, был тотальным как по инженерно-техническим, так и по рабочим. Дубров, очень бережно относясь к опытным заводчанам, старался привлечь молодые силы.

- В 1978 году, когда я оканчивал Алтайский политехнический, – рассказывает Владимир Черёмухин, который дорос на шинном до коммерческого директора, – Дубров направил к нам в институт представителей отдела кадров и профкома, которые пригласили дипломников на завод, обещая интересную работу, карьерный рост и, что немаловажно, жилье – квартиры в малосемейках. Мы, 50 молодых специалистов, подписали соглашение. Все, кто действительно хотел работать, закрепились на производстве, стали руководителями разных подразделений. Обещания свои Дубров выполнил.

Владимир Леонидович вспоминает явочные совещания, во время которых директор много ходил и курил. Что там творилось в душе этого человека, когда разбиралась очередная нестандартная ситуация, было известно только ему самому, но никогда – совсем никогда – он не позволил себе сорваться на крик или брань. Однако его сказанное с упреком: «Эх вы, ребята!», у проштрафившихся бередило совесть похлеще «публичной порки».

Отеческая забота


Культуру производства, улучшение условий труда Дубров всегда ставил во главу угла. Приветствовал совместные рейды редакции и «Комсомольского прожектора», в результате которых вскрывались порой совсем нелицеприятные факты, при разборе полетов доставалось всем сестрам по серьгам, не щадил он и себя, признавая просчеты. Но не ради самобичевания – тут же предлагались конкретные меры.

Виктор Качура, многие годы бывший главным врачом больницы шинников, вспоминает, с каким вниманием относился Дубров к профилактике травматизма, профессиональных заболеваний. Медсанчасть директор считал заводским подразделением, называл «цехом здоровья». На территории работала поликлиника со специалистами практически всех направлений, в профилакторий людей возили прямо с работы, были и специальные семейные заезды с детьми. Как и для заводчан, для медработников (да и для других сотрудников социальной сферы) существовали меры материальной поддержки, молодежи выделялись места в заводских общежитиях, места в детских садах, в лагере.

Шинное производство – тяжелое, профзаболеваний не избежать. И директор завода ставит перед Министерством нефтехимии вопрос о необходимости пристройки к больнице с размещением в ней неврологического отделения. В 1983 году строительство началось, к 1989 году Барнаул, не потратив средств бюджета, получил дополнительно 240 койко-мест. И сегодня неврологическое отделение больницы № 12 – одно из лучших в городе.

Вместе со всеми


Несмотря на свою занятость, Николай Никифорович умудрялся успевать пообщаться с шинниками разных поколений и вне производства. День химика – святой праздник – отмечали и во Дворце культуры, и на базе отдыха, что была на реке Лосихе в Б. Ключах. Какое удовольствие, например, было прокатиться с директором, который любил и умел пошутить, по реке на весельной лодке. Как-то во время забега Николай Никифорович взял за ручку мальчугана лет семи и пробежал с ним кросс, им аплодировали как победителям. Мог директор заглянуть и к лыжникам перед стартом, и на фестиваль молодежи, посидеть у костра.

Был у завода и клуб «Боевые перчатки», выпустивший немало талантливых спортсменов, да и просто отвлекавший подростков от безделья и, что скрывать, от плохих поступков. Кстати, боксерские турниры памяти Николая Дуброва проводились потом в течение многих лет.

У него была юная душа, мы это чувствовали и постоянно приглашали на какие-то молодежные события. Как правило, он находил время. Но однажды отказался: «Извините, ребята, у жены день рождения!»

Тихая пристань


Как-то в откровенном разговоре он посетовал, что мало уделяет внимания семье. Нина Васильевна переживала по этому поводу, но понимала мужа, поскольку и сама из числа трудоголиков. Старенькая мама Николая Никифоровича тоже жила с ними. Сын Алёша в ту пору уже окончил политехнический институт и работал мастером на соседнем заводе. (Позже Алексей Николаевич возглавлял управление природных ресурсов и охраны окружающей среды Алтайского края, занимается этими проблемами и сейчас). Подрастал маленький внук Андрюша.

«Семья – моя тихая пристань», – услышала тогда я от Николая Никифоровича. И столько было тепла в тех словах! Он очень надеялся,  что успеет еще подарить свое внимание любимым людям, будет отличным другом для внуков и правнуков. Так бы оно и было. Но не успел.

- Прошло больше 30 лет, как не стало папы. И те впечатления, которые были тогда, и те, которые теперь, – абсолютно не сравнимы, – говорит Алексей Николаевич. – Тогда казалось, что он умеет все – и работать топором, и собирать ягоду, руководить коллективом, быть властным и одновременно добрым, проницательным и мудрым. У него все получалось. Сегодня понимаешь, что в стране остается все меньше таких людей, когда человеком в первую очередь движет желание работать на одно большое дело, для народа.

Внук Андрей сегодня занимается родословной, он может гордиться своим замечательным дедом.

Прощание


Год 1987-й только начался, предприятие работало стабильно, выполняя план. Осваивали новые позиции. Беду не ждали. Когда Дубров оказался в больнице, все заводчане знали, переживали, но верили, что он справится, болезнь отступит, Николай Никифорович вернется – ведь всего-то 51 год! Он и в больнице продолжал заниматься производственными вопросами, проводил совещания руководителей подразделений в кабинете главного врача.

Его не стало 12 апреля. На прощание во Дворец культуры, о котором он так заботился, пришли тысячи людей: заводчане, родители детей, занимающихся в разных кружках и секциях, горожане… Казалось, горе коснулось всего Барнаула.

Когда стоишь у памятника на его могиле, кажется, Николай Никифорович просто о чем-то задумался, сейчас встряхнет головой, улыбнется привычно и скажет: «Эх вы, ребята!» Скульптор Николай Звонков очень точно смог передать характер Дуброва. Их связывала не просто дружба – духовное родство. В свое время директор помогал возводить фонтаны Звонкова у проходной завода и у Дворца культуры, по городу, одобрил и идею создания памятника Василию Шукшину, с которым, кстати, Дубров родился в один день – в тот самый, летний.

...Близ Гоньбы, в коттеджном поселке шинников, строительство которого начиналось по инициативе Николая Дуброва, центральная улица носит его имя.

Николай Никифорович Дубров – заслуженный химик РФ, избирался депутатом Барнаульского городского и Ленинского районного Советов народных депутатов. Активный рационализатор – экономический эффект от внедрения его предложений составил 170 тысяч рублей. Награжден орденом Трудового Красного Знамени, тремя медалями.

Лента