Владимир Шарпатов встретился в Барнауле с подростками, приехавшими на слет патриотических объединений, и волонтёрами Победы, где рассказал, за что получил Золотую Звезду Героя. В 1995 году он попал в плен к талибам, где вместе с экипажем провёл 378 дней и вернулся на Родину, угнав свой самолёт.
Буду летчиком!
Владимир Шарпатов родился в посёлке Красногорском Звениговского района Марийской ССР в марте 1940 года. Вместе с соседскими мальчишками бегал встречать санитарные поезда, откуда раненых выгружали для отправки в госпиталь. Полуголодный мальчишка радовался, если ему перепадал кусочек сахара, гимнастерка или старая шинель, которые мать отстирывала, перекраивала и шила детям одежду.
«В конце войны на поле за поселком приземлился самолет Пе-2, на который пришли посмотреть все, кто мог ходить: до этого односельчане даже в небе самолёт не видели, — вспоминает Владимир Ильич. — Лётчик был строгим, гонял от фанерного борта любопытную мелюзгу, а мне почему-то дал закрылки потрогать, в кабине посидеть и штурвал покрутить. Он спросил: “Хочешь быть летчиком?”. Я не раздумывая ответил согласием, авиация — это ведь как зараза, раз заболел — и на всю жизнь».
Поступить в военное летное училище не получилось, но на второй год Владимир стал студентом КАИ – Казанского авиационного института. Учился сначала на вечернем отделении, следующие два курса — на дневном. Освоил полеты на планере, но ему этого было мало. Владимир взял академический отпуск и поступил в Краснокутское летное училище гражданской авиации, проучился год, выкрал свой аттестат и восстановился в КАИ заочно.
— Если бы все вскрылось, прогнали бы, а так все утряслось: окончил летное училище, потом институт, а позже — Ленинградскую академию гражданской авиации, — вспоминает Владимир Шарпатов. — В 1991 году первый раз побывал в командировке в Люксембурге, где по аренде швейцарской фирмы Metro cargo участвовал в перевозках военных грузов и бронетехники. С работой в то время было непросто, брались за все, что гражданским лё тчикам предлагали. В 1995 году перешел на работу в казанскую авиакомпанию «Аэростан» в качестве пилота-инструктора самолёта Ил-76. А уже в июне направили в фирму «Трансавиа» для полётов в Афганистан. В Кандагар перевозил грузы афганских купцов, в Кабул – тонны денег афгани, из Шинданта — топливо в Баграм. В завершение командировки нужно было сделать два рейса с грузом патронов в Баграм. И хотя мы были простыми перевозчиками грузов, в экипаже наметился первый разлад: один из инженеров сказал, что нужно возвращаться домой, дескать, у самолета появились дефекты. Но экипаж его не поддержал: у одного молодая жена, у второго маленький ребенок, у третьего кредит, четвертый попал под сокращение и т.д. В общем, настояли на продолжении полетов, а 2 августа 1995 года ИЛ-76 с 34 тоннами патронов на борту был перехвачен истребителем талибов Миг-21 и принужден к посадке в аэропорту Кандагара.
Плен
— Шансов остаться в живых у нас практически не было, — продолжает Владимир Ильич. — Хотя перевозка была официальной и делалась для законного правительства, мы стали заложниками. Держали нас в хозяйственной пристройке дома губернатора Кандагара под круглосуточной вооруженной охраной. Некоторые члены экипажа заистерили, по-другому не назову: «объявим голодовку», «отрастим бороды, чтобы сойти за «своих», «учим английский, чтобы понимать, о чем говорят». В общем, раздрай полный. Нас склоняли к принятию ислама, работе на «Талибан» и постоянно угрожали казнью в соответствии с нормами шариата. Но самое страшное — это неизвестность, хотя мы очень ждали, что нас быстро вытащат и сделают для этого все возможное и больше.
При жаре в 50 градусов масло в двигателе Ил-76 могло испортиться, да и смазка шарниров требовала контроля, поэтому я настоял, чтобы проводились регулярные технические работы самолета, ведь моджахеды планировали его выгодно продать. Часть экипажа они стали возить на обслуживание самолета, остальных держали в заложниках.
10 июля 1996 года я попросил разрешения проехать по взлетной полосе, чтобы проверить работу двигателей и подшипников, на место второго пилота ко мне посадили вооруженного охранника. Рядом со взлетной полосой стояла огромная палатка, где в тени пряталась охрана, я со злости дал по тормозам при взлетном режиме, так эту палатку порвало. Связи между членами экипажа не было, на аэродроме стояли расчехленные военные истребители, так что рисковать в этот день я не стал. Но через несколько дней у самолета лопнуло колесо и появилась возможность выехать на техработы всем экипажем, договорились, что будем пытаться сбежать. Я понимал, что одних нас в самолёте не оставят, провёл тренировку по связыванию рук. Здесь пригодился жизненный опыт: когда отправляли в колхоз на уборку, научился делать удавку на мешки с картошкой.
В этот день все ушли на молитву, даже диспетчер, я без проблем выехал на рулежную полосу. Для отрыва шасси нужна скорость 280 км в час, а у меня 220, полоса кончается, тормозить бесполезно, за нами уже несутся две машины с вооруженными людьми. На скорости 230 км в час подрываю самолет в воздух, перескакиваю через колючую проволоку — и пошёл в разгон. Трое вооруженных охранников собрались стрелять, экипаж их уговаривает этого не делать, упадём. Я сделал горку, потом выровнялся, талибы попадали, и члены экипажа кое-как их связали. Чтобы скрыться от ПВО, летели на высоте 50 м без связи с наземными службами. Потом чуть не попали в песчаный смерч, за нами гнался и почти догнал истребитель. А тут еще сам самолет начал барахлить: отказал руль высоты. Пришлось включить резервное положение, так и долетели.
За прошедшие годы побег летчиков из Афганистана оброс множеством легенд, которые сплелись в столь тесный клубок, что трудно понять, где начинается выдумка и заканчивается истина. Владимир Шарпатов вел в плену дневник, записи в котором легли в основу художественного фильма «Кандагар». Он до сих пор делит свою жизнь на «до» и «после» Кандагара, пишет философские стихи.
В 2010 году на экраны вышел блокбастер «Кандагар» об истории дерзкого побега экипажа Владимира Шарпатова. В российском прокате за первые четыре дня фильм собрал шесть миллионов долларов и обогнал «Аватар» Кэмерона.
