Все мы по-разному открываем для себя Шукшина. Кто-то впервые познакомился с ним благодаря его ролям в кино или режиссерским работам, кого-то не оставило равнодушным литературное дарование Василия Макаровича, а на кого-то произвел впечатление жизненный путь простого парня из глубинки, доросшего до человека, олицетворяющего эпоху. О точках соприкосновения с Шукшиным, о личном постижении его творчества рассказали известные барнаульцы и не только.
Настоящий артхаус
Василий Авченко, журналист и писатель из Владивостока, гость предстоящего Всероссийского фестиваля «Шукшинские дни на Алтае»:
— Шукшин — один из самых важных авторов в моей жизни. Его книги я перечитываю вот уже лет тридцать, с самого детства. И продолжаю это делать с неослабевающим интересом. Вот, скажем, недавно я перечитал его роман «Я пришёл дать вам волю», где обратил внимание на одну сцену. Там по Волге плывёт Стенька Разин, и один из его казаков, рассказывая историю своего рода, упоминает о маленькой речушке Шукше, которая впадает в Суру, а та в свою очередь — в Волгу. Казалось бы, никакого значения этот факт для движения сюжета не имеет. И как любое слово в хорошем тексте, это название было вставлено Шукшиным не случайно — автор словно намекал на себя, указывал, откуда родом его предки. Шукшин – сложнейший художник, которого нередко воспринимают упрощенно. Причём в какой-то мере этому поспособствовал и сам Шукшин — человек «зашифрованный», как пишет его биограф Алексей Варламов. Если помните, в «Печках-лавочках» его герой Иван Расторгуев говорит о том, как нашёл подход к кобыле — прикинусь, мол, простачком, и спросу меньше. Разве не такую же жизненную и творческую стратегию выбрал и сам Шукшин? Его рассказы только на первый взгляд кажутся простыми. На самом деле — это искуснейшая работа, затрагивающая глубочайшие смысловые пласты. Да и фильмы его — самый что ни на есть артхаус, кино, которое по-новому будет постигаться представителями каждой последующей эпохи.
С любовью к человеку
Галина Зорина, актриса Алтайского краевого театра драмы:
— Впервые я открыла для себя Шукшина ещё во время учёбы в театральном училище. Был это 1977 год — время, когда творчество Василия Макаровича становилось поводом для жарких споров, полемик. Одни его принимали всей душой, другие же наотрез отвергали, называли деревенщиком, не понимали, зачем привносить в литературу сельский опыт. Мы же, студенты, полюбили его сразу. Он буквально сразил своей искренностью, внутренней болью, каким-то изломом и вместе с тем невероятной любовью к человеку. И вот эта любовь, перемешанная с болью, казались сочетанием странным, непривычным, удивительным. На мой взгляд, на это способен человек с огромным сердцем, с трепетной душой. Могу представить, как жилось ему в нашем мире.
На протяжении своей жизни я не раз обращалась к творчеству Шукшина — цитировала его со сцены, участвовала в постановках нашего театра «Сила сердечная, боль заповедная», «До третьих петухов», «Верую!», в музыкально-драматической сюите «Мастер», пересматривала шукшинские фильмы, перечитывала его рассказы. Но навсегда запомню свои первые впечатления от его кинолент «Печки-лавочки», «Калина красная» — это то кино, после которого становишься совершенно другим человеком. Ещё в его произведениях меня всегда поражало то, что даже в небольшом рассказе, посвящённом пусть даже самому невзрачному эпизоду деревенской жизни, видишь себя, считываешь свои мысли, проецируешь происходящее на себя. По-моему, это свойство настоящего мастерства.
Алтайские локации
Сергей Мансков, кандидат филологических наук, директор детского технопарка Алтайского края «Кванториум.22»:
— Любовь к Шукшину я впитал на генетическом уровне. Лет в шесть родители привезли меня на Пикет, где проходили одни из первых Шукшинских чтений. Тогда фестиваль проводился не столь масштабно, как теперь — было там человек сто, а в качестве гостей присутствовали Валентин Распутин, Виктор Астафьев. Был томик Шукшина — сборник рассказов «Беседы при ясной луне» и в моей библиотеке. Помню свои первые впечатления от его прочтения — острые, навевающие тоску. Позже к этим рассказам я не раз возвращался. Но максимальное сближение с Шукшиным произошло благодаря локациям, которые постепенно сам для себя открывал. И хотя в своих произведениях автор не бравирует названиями — мало там говорится о Катуни, Чуйском тракте, Сростках, а есть абстрактная дорога, абстрактная деревня, всё же, побывав в этих местах тысячу раз, начинаешь понимать, о чём писал Шукшин, находить в его историях общее со своей жизнью. Особенно хотелось бы выделить рассказы «Осенью», «Жена мужа в Париж провожала», «И разыгрались же кони в поле». Что касается кинолент, то главной я всегда считал «Калину красную». И лишь потом, когда мы готовились к съёмкам фильма Гарика Сукачева «То, что во мне», где я был научным консультантом и менеджером по локациям этой документальной четырехсерийной ленты, я словно другими глазами посмотрел первую полнометражную работу Шукшина-режиссёра «Живёт такой парень». Это был, действительно, мощный дебют.
О нас, о людях
Елена Кожевникова, театровед:
— Я училась в Барнаульском педагогическом институте вместе с Виктором Горном, который был буквально влюблён в Шукшина —постоянно его читал, цитировал. Это потом он стал известным шукшиноведом, но тогда творчество Шукшина ещё находилось в стороне от научных изысканий, по нему ещё нельзя было писать диссертации, говорить об особенностях его стиля, его творческой самобытности. Но потом, к счастью, признание к Шукшину пришло, его творчество стало для многих открытием. Мы вдруг поняли, что писал он не о деревенских чудиках, а о нас, о людях с русской неприкаянной судьбой. Именно поэтому его прозу я деревенской не считаю, в ней слишком много размышлений о жизни людей. В ней отражена вся маета русского человека, особенности его характера. Когда на поверхности вроде бы все хорошо, а на душе — тоска какая-то, грусть, потребность подняться над бытовым, горизонтальным существованием. Что касается театральных постановок, то я практически не вспомню удачного режиссёрского прочтения Шукшина. Перенося его на сцену, режиссёры зачастую начинают демонстрировать декоративность деревенской жизни — в их постановках обязательно поют, танцуют, говорят неестественными голосами, изображая крестьян. Показать русский характер без бутафории, без нарочитого антуража — настоящее испытание для режиссёра. И, увы, не все его выдерживают.
Шукшинские чтения на Алтае пройдут с 19 по 23 июля.
