Ветеран из Алтайского края рассказал, как боролся с «лесными братьями» в Прибалтике

Один из ветеранов борьбы с фашизмом — Макар Панкратьевич Астанин. Труженик тыла, участник ликвидации националистического подполья в Прибалтике. Согласно Федеральному закону от 12.01.1995 № 5-ФЗ «О ветеранах» он является ветераном Великой Отечественной войны. Сегодня борец с «лесными братьями» сетует, что не всех карателей тогда переловили.

Повестку в армию Астанин получил в январе 1949 года, в военкомате ему сказали, что как комсомолец и ответственный работник службу будет проходить в войсках госбезопасности. Призывников собрали в Горно-Алтайске, оттуда привезли в Бийск и через Новосибирск отправили на запад страны — в Эстонию и Литву.

В школе молодого бойца новобранцы изучали оружие. Как наше, так и немецкое, которым пользовались «лесные братья». Много внимания на политзанятиях уделялось разъяснению состава нацподполья — бывших полицаев, не успевших удрать вместе с хозяевами. Они жестоко убивали всех, кто проявлял малейшее сочувствие Советской власти или вступил в колхоз.

По данным НКВД, к началу 1946 года на территории Латвийской ССР действовали 64 бандформирования численностью 753 человека, на территории Эстонской ССР – 55 формирований численностью 428 человек. Чем меньше группа, тем труднее ее обнаружить и уничтожить. Именно поэтому на окончательный разгром «лесных братьев» ушли годы. С 1944 по 1956 год, согласно советским данным, формированиями бандитов были убиты более 25 тысяч человек, из которых 993 – дети младше 16 лет. Среди убитых, по разным оценкам, от 21 до 23 тысяч — литовцы.

Борьба с карателями  

— «Лесные братья», или «партизаны», как они сами себя называли, базировались по большей части в лесах или на брошенных отдаленных хуторах, — вспоминает Макар Панкратьевич. — В лесу хоронились человек по десять в бункерах, между собой не связанных подземными ходами, но расположенных метрах в пятистах друг от друга. На зачистку участков леса мы брали местных следопытов, как правило, бывших фронтовиков. И обязательно кинолога с собакой, обученной по запаху находить схроны с оружием и бункеры с людьми. В таких операциях стрелковый бой случался редко, при обнаружении бункера мы просто забрасывали его гранатами, а вот в отдаленных хуторах «партизаны» собирались в большие группы, вооруженные до зубов и даже с миномётами. Там бои шли тяжёлые, с потерями с нашей стороны. В одной из таких стычек я получил осколочное ранение и контузию.

После возвращения из госпиталя Астанина направили в школу младших командиров, в часть он вернулся младшим сержантом и продолжил службу командиром стрелкового отделения.

— В это время мне передали овчарку Рольфа, его хозяин получил приказ о демобилизации, – продолжает Макар Панкратьевич. – Понятливый пес, мы с ним быстро подружились. На операциях берегли друг друга, чтобы ненароком не попасть под свои же пули. Жалости у меня к «партизанам» не было, достаточно один раз увидеть тела растерзанных ими людей. Мы приезжали на хутор или в деревню по сигналу оттуда. Бандиты не жалели никого, убивали с особой жестокостью. О серьёзности обстановки говорит даже тот факт, что в увольнение в город мы ходили группой не менее десяти человек, так как были случаи похищения советских солдат.

По мнению Астанина, если бы не помощь «партизанам» негодяев из числа местных жителей, карателей уничтожили намного быстрее. Иногда получалось, что по приезде на место зачистки группа советских солдат находила недавно оставленные бункеры: кто-то успевал сообщить, в какое время и какими силами будет проводиться операция. Бандитам помогали продуктами и одеждой, сведениями о дислокации наших подразделений.

— За участие в боевых операциях я был награждён медалью «За боевые заслуги», в июне 1950-го стал инструктором служебных собак, а в сентябре — старшим инструктором, — продолжает Макар Астанин. — В запас был уволен в январе 1952 года, дав подписку о неразглашении информации: в стране было мирное время, а там шла настоящая война. Моего Рольфа передали новому срочнику, я долго скучал по псу, ставшему другом, и все собаки, которые позже жили в моей семье, носили его имя.

 Скромный передовик  

После демобилизации Макар Астанин переехал в город Мыски Кемеровской области. Окончил курсы шофёров и работал водителем на автобазе. В июне 1954 года женился, в браке с Матрёной Ивановной прожили полвека. В 1961 году семья переехала в Казахстан, Макар Панкратьевич продолжал работать водителем, принимал активное участие в поднятии целины, за что неоднократно награждался вымпелом «Передовому водителю на уборке урожая», отмечен медалью «За освоение целины».

Астанина регулярно награждали ценными подарками: настольными и наручными часами, хрусталём и сервизами, которые в то время были большим дефицитом. В семье до сих пор хранится один из таких вымпелов, увешанный многочисленными знаками отличия за трудовую деятельность. На Доске почёта автобазы портрет Макара Панратьевича находился четверть века. В сентябре 2002 года Макар Астанин с супругой переехал в Барнаул к младшему сыну.

— Отец никогда не приходил ко мне или старшему брату в школу с рассказами о войне, — поделился Сергей Макарович. — Он дал подписку о неразглашении обстоятельств службы и свято её соблюдал. Кое-что рассказывал маме, а она нам. О том, что «служба в армии», как он её называл, была не просто службой, а приравнена к событиям Великой Отечественной войны, я узнал случайно от постороннего человека. Удостоверение ветерана войны отец получил только в 90-х годах прошлого века. С началом СВО отец сетует на то, что не добили они тогда «лесных братьев» до конца, и теперь их потомки поддерживают фашистов на Украине.