30 сентября отмечается Международный день переводчика. О том, как работают и тренируются переводчики мы поговорили с Александром Селезнёвым, старшим преподавателем кафедры английской филологии Алтайского государственного педагогического университета.
Трудности перевода
— Помимо преподавания, в каких университетских делах вы участвуете как переводчик?
— Последнее время наш вуз активно сотрудничает с разными странами, представители вуза путешествуют по городам, а я сопровождаю делегации. С ректором АлтГПУ Ириной Рудольфовной Лазаренко мы ездили на два больших форума в Казани, на форум в Тегеране, я помогал ей с переводом во время деловых встреч, круглых столов. На больших мероприятиях обычно работают местные синхронисты, они переводят доклады.
— Вы тоже занимаетесь синхронным переводом?
— Я работаю во всех форматах: и последовательном, и синхронном, много перевожу письменно. Ко мне обращаются с разными запросами, начиная от перевода документов, резюме, анкет, заканчивая инструкциями. Самые необычные, которые мне доводилось переводить, это инструкция к лазерному прицелу и инструкция к доильному аппарату.
— Какой из форматов для вас более сложный?
— Я думаю, любой переводчик согласится, что наиболее сложный перевод — синхронный. Для этого нужно усердно готовиться, тренироваться, чему мы уделяем большое внимание на занятиях в университете. Применяем разного рода мнемонические упражнения, на развитие памяти, тренируем студентов на специальном оборудовании. Тренировка крайне важна в этом случае, это как качать мышцы. Это очень большая нагрузка на мозг, когда через тебя проходит большое количество информации, бывает сложно сконцентрироваться. Поэтому синхронисты обычно работают в парах, меняя друг друга через каждые 15 минут.
Часто приходится сталкиваться с техническим переводом. К нему мы всегда готовимся, составляем для себя глоссарий — список слов, терминов, которые относятся к предстоящей теме. Например, когда-то я ездил в Белокуриху переводчиком-синхронистом на большой сельскохозяйственный форум по облепихе и предварительно изучал облепиху, особенности её выращивания. А однажды я переводил прямой эфир из операционной. К нему пришлось долго готовиться из-за обилия терминов. В Алтайский медицинский университет приезжала делегация из Швейцарии, и гости захотели понаблюдать за операцией с помощью трансляции. Я для них переводил комментарии врача.
— Сложнее переводить на английский или с английского?
— Это индивидуальная вещь. Для меня сложнее переводить с иностранного языка на русский. Потому что русский для меня родной, и когда доходит до перевода, в голове появляется не один вариант, а сразу несколько, и нужно выбрать более красивый и точный. В этом и возникает сложность. А когда переводим на английский язык, гораздо проще подобрать один из достаточно ограниченного количества вариантов.
Мировые тренды
— Сейчас активно развивается азиатское направление, молодежь учит китайский, корейский. Какие вы видите перспективы, хотите ли вы осваивать эти языки, чтобы быть в тренде?
— Вторым иностранным языком я учил немецкий, он у меня на среднем уровне, за переводы не берусь. В университете ходил на курсы французского языка. Когда ездил на обучение в Корею, какое-то время учил корейский язык. Прошлым летом ездил в Китай, был непродолжительный опыт изучения китайского. К тому, чтобы активно заниматься этими языками, я не готов, но перспективы в их изучении большие. Не зря в АлтГПУ несколько лет назад открылось новое направление, где вторым языком изучают китайский. И на это направление каждый год приходит все больше и больше студентов. Выпускники школ понимают, что сейчас хорошее знание китайского языка – плюс в любом резюме. Спрос на таких специалистов очень большой. Чувствуется востребованность и других азиатских языков — корейского, японского. В будущем, я думаю, она будет только возрастать.
— Переводом сейчас могут заниматься и нейросети, например, делать субтитры. Что они не могут адекватно перевести?
— Я ждал этот вопрос (смеется). Мы как переводчики имеем дело с людьми, с языком, а язык – это живая материя, он все время меняется, он очень метафоричен, идиоматичен и очень индивидуален. Важно, как конкретный человек говорит на нем. Робот все это считать не сможет. Я понимаю, что технологии не стоят на месте, но, на мой взгляд, работа любого человека, работающего со словом, всегда будет востребована. Искусственный интеллект справится с переводом терминов, но когда речь идет о чем-то более креативном – фильмах, книгах, поэзии, рекламных материалах с их языковыми трюками, – робот вряд ли сможет заменить переводчика.
— Почему названия фильмов меняют при локализации?
— Бывает, что в русском языке нет подходящего эквивалента слову. Либо же перевод звучит неблагозвучно для русского уха. Ещё причины могут быть в узнаваемости: отсылая к названию другого фильма, стараются привлечь больше зрителей. Этакая рекламная уловка.
Меня раздражает, когда в репликах по ходу самого фильма перевод сделан непрофессионально, когда переводчик не пытается понять героя. И наоборот, вызывает гордость за наших переводчиков, когда очень сложные метафоры находят эквиваленты в русском языке — такие же красивые, образные.
«Очень интересно работать с темами, которые связаны с туризмом, например, переводить для делегаций, которые приезжают на Алтай, показывать им наши красоты. Кроме того, сейчас происходят изменения в системе образования, поэтому международные конференции по этой теме интересны и для меня как для педагога, и, думаю, для наших студентов, с которыми мы делимся накопленными знаниями», — считает Александр Селезнёв.
